Happy Birthday

[towmater_76]

Бойцы Подразделения Л, возвратившиеся после первой неудачной операции
https://weaponsandwarfare.com/2017/02/18/operation-squatter/
Фото по сети гуляет уж сколько лет, а я только увидел. К некоторому удивлению, не увидел варианта, где подписано кто где. Ладно я не знаю в лицо всех, но в Британии то уж должны были. Ладно, может просто мне не попалось. В центре стоит сам Стирлинг (вот он высокий то, интересно сколько он весил и насколько ему вообще можно было прыжками заниматься). Слева, через одного (если считать по головам) стоит Билл Фрейзер. Справа за Стирлингом - Пэдди Мэйн. Третий и четвертый справа - Джонни Купер и Джефф Дю Вивье. Фотографирует нередко упоминавшийся в книге Эшера офицер ЛРДГ Джейк Исонсмит - это его тень справа. От себя предположу, что через одного вправо от Мейна стоит Джок Льюис.

Для меня чуть ли не единственная польза от переведенной биографии Стирлинга была в том, что она напомнила мне о круглой дате. Семнадцатого ноября 1941 года Подразделение Л приступило к выполнению первой боевой задачи. Давайте вспомним как это было, пока процитирую старые записи времен Get Rommel, а чуть позже будет описание этих же событий из другой книги Майкла Эшера, The Regiment.

В трех сотнях миль восточнее Подразделение «Л» несуществующей бригады САС было готово отправиться на свое первое задание. Плохая погода, столь осложнившая высадку коммандос, едва не стала причиной отмены рейда на Газалу и Тмими. На аэродроме Маатен Багуш, где утром собрались десантники, уже чувствовалось приближение бури, надвигавшейся на Восточное Средиземноморье, с порывами ветра, достигавшими 30 узлов.

Дэвид Стирлинг, прибывший туда прямиком из штаба генерала Каннингэма, понимал, что погода абсолютно не подходит для прыжков с парашютом. Ветер поднимет в пустыне облака пыли, что сильно осложнит ориентирование пилотам Королевских ВВС, он же разбросает группу десантников. Они могут сильно удариться о землю при приземлении, после чего раскрытый купол потащит ветром по земле. Начальник штаба Каннингэма, ответственный за проведение как Операции Плавник, так и рейда на Газалу/Тмими, настоятельно советовал отменить операцию, однако окончательное решение оставлял за ним. Стирлинг обещал определиться в течение часа.

Стирлинг понимал, что следует отменить операцию, но у него были причины не делать этого. Он обещал своим бойцам, что отряд не постигнет судьба коммандос, долгое время готовившихся к так и не осуществленным операциям. Отмена рейда значительно подорвет моральный дух его бойцов. Кроме того, это поставит крест на его собственных планах. В штабе у САС было множество недоброжелателей, которые с удовольствием воспользовались бы неудачей и уничтожили бы его подразделение; для этого им нужен только удобный предлог.

На аэродроме Стирлинг поприветствовал офицеров, которые возглавят операцию - Джока Льюиса, Чарльза Бонингтона, Пэдди Мэйна и Ойна МакГонигала – после чего попросил каждого высказать свое мнение, прибавив только «Мне кажется, мы должны рискнуть». Льюис и Мэйн тотчас согласились. После секундного раздумья к ним присоединились Бонингтон с МакГонигалом. Стирлинг отошел в сторону, чтобы еще раз все обдумать.

Думал он недолго и вскоре вернулся к остальным, коротко сказав «За дело!»

В 19.30, через полтора часа после того, как бедуины повели отряд Кейса через Джебель, Подразделение «Л» отправилось на задание на борту пяти Бристоль Бомбеев из состава 216-ой эскадрильи Королевских ВВС. Два двигателя Бристоль Пегас теоретически позволяли самолету развить скорость в 160 миль в час и подняться на высоту 10.000 футов. Самолеты считались устаревшими, несмотря на то, что были приняты на вооружение всего лишь в 1939 году. Их обычный радиус действия составлял 880 миль. На них установили дополнительные топливные баки, увеличив радиус до 2.230 миль, что сильно ограничило пространство для десантников. Для размещения баков в самолете пришлось снять двери, и, по мере набора высоты внутри становилось все менее комфортно: десантники тряслись от холода, их оглушал шум работающих двигателей и тошнило от запаха авиационного топлива.

Поначалу, несмотря на прогнозы, стояла ясная и безветренная погода, и все уже начали думать – надеяться – что метеорологи ошиблись. Однако, по мере продвижения на запад в направлении Киренаики, погода быстро ухудшалась, и вскоре самолеты попали в облачный фронт, где бушевала гроза. Бойцов САС немилосердно трясло, через иллюминаторы они видели вспышки молний, а раскаты грома доносились до них даже через рев работающих двигателей.

Пилот самолета Чарльза Бонингтона, направлявшийся на Тмими, уорент-офицер Чарли Уэст не смог выйти к Ливийскому побережью: Средиземноморье было покрыто плотным покровом темноты. Не было видно ни одного ориентира, невозможно было вычислить силу и направление ветра. Уэст выбросил маяк, и обнаружил, что отклонился от курса. Вычисления показали, что если он выбросит десантников по расписанию – в 22.30 – то они окажутся как минимум на 40 миль дальше своей зоны высадки. Единственным выходом из ситуации было заранее опуститься ниже уровня облаков. Он направил самолет вниз, и опустился с 5000 футов на 200 футов, отчаянно пытаясь разглядеть землю. В этот момент по ним неожиданно открыла огонь итальянская зенитная батарея.

«Мы знали что снижаемся» - вспоминает сержант Эрни Бонд, один из бойцов Бонингтона, - «но не знали, как низко мы опустились, пока мимо окон не пролетели трассирующие снаряды зениток. Нас сильно тряхнуло, после чего самолет снова рванулся вверх.»

Зенитным огнем был поврежден левый двигатель самолета Уэста, осколок пробил топливный бак в левом крыле, а один из снарядов попал в приборную панель, полностью выведя ее из строя. Неповрежденным на первый взгляд остался только магнитный компас. Уэст засек направление на Александрию и развернул самолет, намереваясь направиться на базу. Он летел в восточном направлении пятьдесят минут, после чего, будучи уверен, что находится в районах, контролируемых британской армией совершил вынужденную посадку. «Сложная посадка, в условиях полной темноты, сильного ветра и ливня» - писал Уэст - самолет скользил и подпрыгивал.»

Самолет Джока Льюиса, шедший на Газалу, столкнулся с теми же трудностями, однако десантникам Льюиса повезло больше. Через полтора часа после вылета из Маатен Багуш, пилот сообщил Льюису, что поворачивает в сторону суши и идет в зону высадки.

«Когда эта информация распространилась по самолету» - рассказывал Джонни Купер – «нас поймали лучи прожекторов. Небо тотчас осветилось фейерверком, подобным тому, что бывает на Пятое ноября, с итальянских позиций в направлении самолета потянулись линии трассирующих пуль.»

Пилот, превозмогая сопротивление тринадцатитонной стальной птицы и веса дополнительных топливных баков, начал маневрировать, меняя высоту и бросая самолет из стороны в сторону, пытаясь уйти от лучей прожекторов.

«Все были напуганы,» - говорит Купер – «представляя как мы сейчас врежемся в землю. Часть груза сорвалась с креплений и летала вокруг, что добавляло суматохи.» Атака продолжалась всего несколько секунд, и вскоре их снова скрыла тьма, однако когда они пролетали над второй линией укреплений, лучи прожекторов вновь нащупали их. Обстрел из зенитных орудий возобновился, и на этот раз в самолет попали.

Перекрыв шум моторов, Льюис проревел своим одиннадцати бойцам команду пристегнуть вытяжные тросы и приготовиться к прыжку. Они ожидали, что самолет начнет терять высоту, однако самолет получил попадание в фюзеляж, и серьезных повреждений не получил.

«Наконец, к огромному облегчению всех на борту, побережье осталось позади» - рассказывает Купер.

Самолет Стирлинга, также направлявшийся на Газалу, был обстрелян в тот момент, когда пилот развернулся и направился в зону высадки, однако по счастливому стечению обстоятельств, обошлось без попаданий. Пролетев над береговыми укреплениями, пилот предупредил, что до цели осталось шесть минут, десантники встали и приготовились. Каждый боец проверил ранец впередистоящего, после чего похлопал его по плечу, давая понять, что все в порядке. Потом всех проверил выпускающий из состава ВВС. Бойцы пристегнули вытяжные тросы и проверили надежность креплений.

Теперь они были полностью готовы, тела напряглись в ожидании прыжка, сгибаясь под тяжестью ранцев.

«Красный свет!» - прокричал диспетчер, когда над дверью загорелась красная лампа.

До зеленого сигнала оставалось две минуты, и все вокруг, казалось, застыло. Время как будто остановилось.

Зеленый свет.

«ВПЕРЕД!»

Стирлинг сделал шаг вперед и исчез в темноте: первый парашютист в составе первого парашютного десанта САС в ходе первой и единственной парашютной высадки, осуществленной в Ливии во Второй Мировой войне.

На этот раз на хвостовом оперении не было никаких выступов, купол парашюта благополучно раскрылся. Стирлинга поразило насколько тихо и спокойно в небе, по сравнению с шумом и тряской внутри самолета. Единственным беспокоившим его обстоятельством была продолжительность падения до земли – 500 футов он должен был преодолеть не более чем за двадцать секунд. Внезапно он заметил, что его болтает ветром как воздушного змея. Он не мог разглядеть в темноте поверхность земли, но инстинктивно напрягся. Во второй раз в своей карьере парашютиста он упал на землю как мешок камней и мгновенно потерял сознание.

Неподалеку от того места самолет покинули десантники Льюиса, среди которых был Джонни Купер. «Когда парашют открылся, я почувствовал сильнейший рывок,» - рассказывал он – «после чего я относительно спокойно поплыл по воздуху… Невдалеке я увидел еще два купола, на большой скорости уносимых ветром прочь. Разглядеть поверхность земли я не мог, я крепко сжал ноги, однако удар о землю сотряс все мое тело. Придя в себя, я обнаружил, что ветер тащит меня по пустыне со скоростью не менее тридцати миль в час.»

В то же время чуть восточнее, то же самый ветер, что уносил с места посадки Джонни Купера, толкал назад и самолет Чарли Уэста, которому только что удалось благополучно приземлиться. Бонингтону и его бойцам пришлось стряхнуть иней с контейнеров со снаряжением и подставить их под шасси, чтобы остановить самолет.

Они оставались рядом с самолетом почти до рассвета, когда обнаружили неподалеку дорогу, по которой проезжали машины. Бонингтон решил, что находится в районе, контролируемом британской армией, и отправил несколько человек для установления контакта. Вместо этого они попали прямиком на позиции итальянцев. Произошла короткая перестрелка, закончившаяся, когда десантникам САС удалось захватить своего первого пленного, рядового итальянской армии, которого оттащили к самолету.

Уэст поначалу не мог поверить, что они до сих пор находятся за линией фронта – перед посадкой они пятьдесят минут летели на восток и должны находиться в глубине территории Египта. Он проверил магнитный компас, которым пользовался, и обнаружил осколок снаряда рядом с осью компаса, который влиял на его показания. Вместо того, чтобы лететь на восток, они все время летали по кругу.

Необходимо было снова взлетать. Уэст полагал, что это возможно, несмотря на потерю топлива и поврежденный правый (так в тексте, ранее был левый – я) двигатель, однако нужно было поторапливаться, пока противник с дороги не заметил британский самолет, стоящий неподалеку. Экипаж запустил двигатели, оба заработали – пробитые цилиндры правого двигателя издавали визжащие звуки, но, по крайней мере, он не вышел из строя. Уэст отпустил тормоза, самолет, подпрыгивая на песке, покатился вперед, и взлетел, лишь немного разминувшись с дорогой. Пилот развернул самолет вправо и направился в сторону Тобрука – ближайшего британского города – держась поближе к земле, чтобы избежать огня зенитных батарей.

К этому моменту немцы на дороге заметили вражеский самолет и открыли по нему винтовочно-пулеметный огонь. Уэст не обращал на это внимания, его больше беспокоило, хватит ли топлива до Тобрука и не заглохнет ли двигатель. Внезапно самолет содрогнулся, затем еще раз.

«Я почувствовал сильный удар» - рассказывает Эрни Бонд – «и почти в то же мгновение пленного сорвало с места и отбросило в другой конец самолета. Машину начало сильно трясти.»

Чарли Уэст в кабине слышал, как в фюзеляже рвутся зенитные снаряды, потом услышал спокойный голос второго пилота «Дополнительный бак с топливом взорвался, на борту пожар. Пленный получил ожоги спины. Обгорела половина обшивки фюзеляжа.»

Уэсту каким то образом удалось поднять самолет до 700 футов, но к тому времени у них на хвосте уже висел Мессершмитт 109F. Немецкий истребитель открыл пулеметный огонь, и Уэст почувствовал, что самолет потерял управление и почти отвесно полетел к земле. Уэст успел приказать второму пилоту выпустить закрылки, чтобы смягчить силу удара. На этом его воспоминания обрывались.

Придя в сознание, Эрни Бонд обнаружил, что лежит на песке в нескольких ярдах от обломков Бомбея. Уэст был жив, однако у него был проломлен череп, раздроблены ребра и плечо и разорвана диафрагма. Второй пилот и радист погибли. Корпус самолета развалился от удара, и части фюзеляжа скользили по песку, подобно саням. Все десантники были живы, однако получили травмы, от которых позже умер один из бойцов. Вскоре всех схватили немцы, после чего их перевезли в полевой госпиталь, где занялись их лечением. Чарли Уэст двенадцать дней провел в коме.

Дэвид Стирлинг оставался без сознания всего пару минут. Когда он пришел в себя, то обнаружил, что наполненный ветром купол тащит его за собой по острым камням. Пока он догадался расстегнуть крепление подвесной системы, он был весь в крови, однако, серьезных травм не получил. По счастливому стечению обстоятельств, большая часть его бойцов находились в пределах досягаемости, и через два часа группа собралась вместе. Чтобы разыскать друг друга, бойцам пришлось стрелять в воздух и жечь факелы – наплевав на осторожность.

Итак, на рассвете семнадцатого ноября в пустыне, под сильным ветром, собралась жалкая горстка бойцов САС. Из девяти десантников, покинувших самолет следом за Стирлингом, двое сломали руки; двое других получили такие вывихи, что с трудом могли ходить. Все без исключения были в порезах и синяках. Двадцатипятилетний сержант Джон Чейн бесследно исчез. На его поиски потратили немало времени, однако гиганта из полка Гордонских Горцев, позже перешедшего в 11-ый Отряд и принявшего командование взводом Билла Фрейзера в бою при Литани больше никто и никогда не видел. Стирлинг предполагал, что Чейн, как и он сам, потерял сознание от удара при приземлении, и, прежде чем он пришел в сознание, его ветром унесло в пустыню – если он вообще пришел в себя.

Только два десантника были в боеспособном состоянии: сержант Боб Тейт, экс-боец 11-го Отряда и автор эскиза кокарды САС, и сам Стирлинг. Еще худшим ударом была потеря груза: восемь из десяти контейнеров с пайками, боеприпасами к винтовкам и автоматам и главное с жизненно-необходимыми бомбами Льюиса унесло ветром неизвестно куда. В двух контейнерах, которые им удалось разыскать, находились накидки, вода, запас пищи на 24 часа, и несколько бомб Льюиса без взрывателей. Из оружия у десантников были кольты и по две гранаты, однако без бомб Льюиса операция была обречена на неудачу.

Стирлинг был в ярости – и больше всего он злился на себя, за то, что не предусмотрел возможную потерю груза. Ошибка была проста и очевидна. В наше время десантники прыгают вместе со всем грузом – оружие, боеприпасы, пища, вода, радио, взрывчатка – все упаковано в контейнер, который пристегнут к подвесной системе и приземляется там же где и парашютист. Стирлинга злило то, что, несмотря на плачевное состояние его бойцов, будь у них оружие, взрывчатка и прочие припасы, они смогли бы найти способ навредить противнику.

«В тот момент мы были бессильны» - говорил Стирлинг своему биографу – «и не могли предпринять ровным счетом ничего.» Ему оставалось только надеяться, что дела Пэдди Мэйна и Джока Льюиса обстояли лучше, чем у него.

Мэйн направлялся на Тмими, однако, несмотря на то, что их самолет не был поврежден зенитным огнем, его отряд приземлился еще хуже, чем отряд Стирлинга. Двое десантников получили столь серьезные травмы, что их пришлось оставить, сам же Мэйн сломал палец на ноге. В результате трехчасовых поисков удалось отыскать четыре контейнера с грузом; всего в них было два Томпсона, четырнадцать бутылок воды, пайки на четверых, четыре накидки и шестнадцать бомб Льюиса – по крайней мере, они были снабжены взрывателями.

У отряда все еще была возможность выполнить свое задание, и Мэйн намеревался сделать это. Десантники попрощались с двумя покалеченными бойцами, оставили им три бутылки воды и еду и ушли в темноту, направившись к своей цели. Через три с половиной часа пути они укрылись в вади, а сержант полка Кэмеронских горцев Э. МакДональд – еще один выходец из 11-го Отряда – отправился на разведку аэродрома и побережья, лежавшего в шести милях к северу. Вскоре после его ухода начался проливной дождь. Через считанные мгновения вади захлестнул бурный поток. Прежде чем бойцы САС смогли что-либо предпринять, драгоценный груз был уничтожен или унесен водой. Среди потерянного были детонаторы и запалы к бомбам Льюиса.

Шансов выполнить задание более не было, однако Мэйн отказывался признать это. Он поклялся, что сделает все в одиночку и подорвет Мессершмитты гранатами. По воспоминаниям Реджа Сикингза, которого едва не освежевало шипами кустов, в которые его угораздило приземлиться, отговаривать Мэйна пришлось всей группой. Наконец последний признал неспособность отряда осуществить задуманное, и они отправились на восток, в Ротунда Сегнале - место встречи с патрулем Джейка Исонсмита, до которого было пятьдесят миль пути.

Джонни Куперу, из отряда Льюиса, наконец удалось освободиться от подвесной системы, и он увидел как его парашют уносит прочь ураганом. Перед прыжком Льюис приказал всем засечь по компасу обратное направление, предполагалось идти назад тем же путем, каким они прилетели, и таким образом группа должна была собраться вместе. Это была очень хорошая идея.

«Я осторожно поднялся на ноги» - вспоминает Купер – «и ощупал себя, в поисках повреждений. Оказалось, что, не считая синяков, ссадин и легкого головокружения, я в полном порядке. Я разыскал свой компас и пошел обратно, в направлении, указанном штурманом, и почти тотчас же наткнулся еще на одного бойца своего отряда. Каким то чудом всего через час мы собрались вместе, серьезных травм ни у кого не было.»

Подобно отряду Стирлинга, им удалось отыскать только два грузовых контейнера, однако в них было достаточное для выполнения задание количество бомб Льюиса. Внезапно оказалось, что неизвестно местоположение цели: Льюис признался, что понятия не имеет, где они находятся.

«Мы можем заняться своим заданием, исходя из того, что находимся на расстоянии от пяти до десяти миль от места высадки» - сказал он подчиненным.

Спрятав припасы, они отправились в путь через холмы, в которых по плану должны были скрываться весь день 17 ноября, наблюдая за аэродромом в Газале и атаковав его следующей ночью.

«Мы шли всю ночь» - говорит Купер. «На рассвете мы попали под настоящий тропический ливень… пустыня превратилась в море грязи. Дождь все продолжался, а гроза сыграла дурную шутку с нашими компасами, сильно осложнив ориентирование.»

… Вскоре после полуночи двадцатого ноября патруль ЛРДГ на шести Шевроле и двух Бедфордах, под командованием Джейка Исонсмита, стоял лагерем в низине между двух песчаных холмов в трех милях к юго-востоку от перекрестка Триг аль-‘Абд. На вершины холмов Исонсмит распорядился установить керосиновые лампы – на этот раз он хотел сделать место стоянки заметнее. Примерно в 01.00 мертвую тишину пустыни внезапно нарушил хор голосов, исполнявший популярную песню

Roll out the barrel

Let’s have a barrel of fun!

Песня служила паролем, и спустя мгновение в лагерь, прихрамывая, вошли десять истощенных фигур: Джок Льюис, Пат Райли, Джонни Купер и еще семеро бойцов Льюиса, оставивших попытки выполнить задание и проделавших тридцатитрехмильный путь от точки сброса.

Они прекрасно ориентировались – двигаясь на юго-запад, они были уверены, что рано или поздно доберутся до цели. Днем небо очистилось и воздух прогрелся, что немного улучшило их настроение. В воде недостатка не было, поскольку после вчерашнего проливного дождя повсюду было множество луж. Двигались без особых предосторожностей, неровной линией, поскольку были уверены в собственой безопасности – едва ли враг стал бы искать их так далеко от линии фронта, к тому же любую машину они смогли бы заметить издалека. Каждые два часа они делали десятиминутный привал, снимали рюкзаки и перекусывали галетами и шоколадом. В полдень Джонни Купер заметил неподалеку дорожный указатель; подойдя к нему они увидели что он указывает на запад к Бенгази и на восток к Соллуму: они добрались до Триг аль-‘Абд.

Теперь нужно было решить, где находится точка сбора, западнее или восточнее. Льюис решил идти на запад, рассчитав, что их выбросили восточнее чем ожидалось. Они упорно шли вперед, мышцы ныли от напряжения, по волнистому песку, через лабиринт каменных холмов и по бескрайним шлаковым полям, навевавшим мысли о последствиях невиданных катастроф. Старый караванный путь был усеян побелевшими костями верблюдов, следами ходивших здесь столетиями караванов, что только добавляло уныния; время от времени виднелись выгоревшие остовы танков и грузовиков – и даже сбитые самолеты – последствия гремевших в этих местах боев.

Наступила ночь. Купер вспоминал: «На небе было столько звезд, что я даже немного растерялся. Однако, вскоре я заметил звезду, которая отличалась от других светлых точек в небе.»

Он указал на странную звезду Льюису, который изучил ее при помощи бинокля и сказал: «Примерно в ста ярдах от нас, на вершинах двух холмов установлены лампы. Наверное, это и есть точка сбора.»

Новозеландцы Исонсмита усадили их к костру, раздали всем кружки чая с ромом и разогрели консервы. Еще до рассвета к ним присоединились Дэвид Стирлинг и Боб Тейт. Им повезло наткнуться на один из удаленных постов Исонсмита, которым командовал капитан Дэвид Ллойд Оуэн, прошлой ночью повстречавший отряд Пэдди Мэйна. На посту Стирлинг и Тейт недолго передохнули. За кружкой чая с виски Стирлинг поведал Ллойд Оуэну о постигшем отряд несчастье: «Он ничуть не упал духом.» - рассказывал Ллойд-Оуэн. «Он вспоминал о сделанных ошибках и думал об уроках, которые мог бы извлечь из этой неудачи. Он был полон уверенности, что если ему дадут еще один шанс, то он добьется успеха и ничто не сможет его остановить.»

Официально днем создания САС считается семнадцатое ноября – день, предшествовавший началу Операции Крестоносец – и после первого задания были сделаны важные выводы. Дальнейшие успехи породили множество легенд, и последующие удачные операции, благодаря которым Полк стал легендой, несколько романтизировали провал рейда на Тмими и Газалу. Даже биограф Стирлинга озаглавил главу о рейде Доказано делом, хотя доказана в тот раз была только полная нежизнеспособность замысла Стирлинга. Его озарение было построено на полном невежестве относительно Сахары, которое легко могли развеять офицеры ЛРДГ, если бы Стирлинг потрудился с ними побеседовать. Результатом этого невежества стала потеря двух третей Подразделения Л, сорока из шестидесяти двух прекрасно подготовленных бойцов, при полном отсутствии каких-либо результатов: ни один Мессершмитт Bf.109 не был уничтожен. Если не принимать во внимание попытки польстить Стирлингу, крайне сложно заметить, что именно в тот раз удалось «доказать делом».

«Он знал, что его идеи верны.» - пишет его биограф. «И ему и Мэйну удалось без происшествий выйти во фланг врагу.» Однако это само по себе не было каким-то новшеством. Именно этим с сентября 1940 года занимались ЛРДГ, добиваясь при этом впечатляющих результатов и даже совокупно не понеся таких потерь как Стирлинг. Он был мечтателем, которого посетила удивительная, но полностью нежизнеспособная идея: ошибиться и поменять точку зрения может каждый, но лишь немногим дается возможность осознать свои ошибки ценою сорока жизней.

Во время разговора Ллойд Оуэну пришла в голову замечательная идея. «Возможно лучшим вариантом» - сказал он Стирлингу – «будет доставка отрядов САС к цели машинами ЛРДГ. Затем вы можете заниматься своими делами, а мы укроемся неподалеку, и в любой момент можем вас забрать.»

Такой вариант действительно напрашивался, однако принять его означало для Стирлинга и признание ошибочности собственной идеи, а также признание за ЛРДГ первенства в подобном способе ведения боевых действий. Кроме того, замечания Ллойд Оуэна звучали недопустимо покровительственно для крупного шотландского землевладельца. Стирлинг промямлил, что машины ЛРДГ не обладают достаточной скоростью и, выразив сомнение в правильности утвержденияй Ллойд Оуэна относительно мобильности как обязательного условия успешного ведения боевых действий в пустыне и следующего из этого преимущества ЛРДГ над парашютистами, допил свой чай и отправился с Тейтом в лагерь Исонсмита.

Ллойд Оуэн не тешил себя надеждами, что его предложение будет оценено по достоинству, «поскольку Стирлинг на тот момент никогда не пересекал пустыню с патрулем ЛРДГ» - пишет он,- «и не мог понять ценность моих предложений. Он понятия не имел, насколько совершенны наши методы ориентирования или насколько хороша наша связь. Он не знал насколько беспрепятственно мы передвигаемся по пустыне и как наша скорость и знания помогают нам одержать верх над противником.»

В лагере Исонсмита Стирлинг застал бойцов Льюиса в подавленном настроении. Пат Райли переживал о потере своего близкого друга Джока Чейна, с которым они перед прыжком обменялись парашютными ранцами. Долгие месяцы Райли размышлял, не стал ли этот обмен причиной трагедии. Оставшуюся ночь они попытались проспать. Стирлинг, Райли и Льюис спали под одним куском брезента.

«В какой-то момент» - говорил Райли – «Дэвид перегнулся через меня и сказал Джоку «Похоже, больше нам не прыгать с парашютами.» Джок ответил утвердительно.»

Хотя отряд Мэйна миновал позицию Ллойд Оуэна раньше Стирлинга, в лагерь Исонсмита они прибыли позже – Мэйн заметил лампы на холмах, однако мудро решил укрыться и убедиться, что лагерь принадлежит именно ЛРДГ, а не Африканскому корпусу. На рассвете Исонсмит заменил лампы на костры, на дым которых, наконец, явился Мэйн.

Мэйн был потрясен, когда узнал о пропаже своего близкого друга, Ойна МакГонигала. Они были неразлучны еще со времен совместной службы в Королевском Ольстерском стрелковом полку (Royal Ulster Rifles), и Мэйн никак не мог смириться с потерей. САС был значительно ослаблен понесенными потерями.

«Все пропавшие были нашими близкими друзьями,» - пишет Джонни Купер, - «с которыми мы делили трудности обучения и жили бок о бок в палатках. На лицах наших офицеров, собравшихся обсудить операцию, мы тоже видели озабоченное выражение.»

В то утро больше никто не пришел. Отряд Бонингтона попал в плен после вынужденной посадки Бомбея. МакГонигал погиб, его бойцы – включая приятеля Джима Горналла Билли Морриса – были взяты в плен. Сержант Йейтс, командовавший остатком отряда Стирлинга, добрался до Триг аль-‘Абд, однако там ему, подобно Льюису, пришлось выбирать, куда отправляться дальше. В результате он повернул на восток, а не на запад и направился прямо в руки врага.

Исонсмит оставался на точке сбора на восемь часов дольше, чем было запланировано, на случай появления отставших, однако в полдень прибыл Ллойд Оуэн, доложивший, что его патруль прочесал окрестности и никого не обнаружил. Исонсмит решил, что оставаться на месте далее не имеет смысла, и отправился на резервную точку сбора в Вади аль-Мра. На следующий день он снова выслал машины на поиски, они прочесали район радиусом в восемь миль, однако все вернулись ни с чем. Он подождал до полудня двадцать второго ноября, затем покинул точку сбора.

Вскоре после отбытия их заметил итальянский бомбардировщик Савойя-Маркетти 79, который на бреющем полете обстрелял их из пулеметов. Раненых не было, однако итальянца через сорок минут сменил немецкий Хейнкель. Последний, по счастью, промахнулся, и сбросил свои бомбы не на машины патруля, а на вышедшие из строя грузовики неподалеку. Патруль двигался рывками, то останавливаясь и бросаясь в укрытие при приближении вражеского самолета, то вновь срываясь с места.

Несмотря на свое первоначальное недоверие к ЛРДГ, Стирлинг не мог не обратить внимание на мастерство Исонсмита, командовавшего патрулем: он впервые видел ЛРДГ в действии и начал понимать, как следовало действовать ему самому. За время двухсотмильного пути до базы ЛРДГ в оазисе Сива он успел пообщаться с бойцами, обратил внимание на их навыки маскировки и ориентирования на местности, импровизации в решение технических проблем с автомобилями, на то, как мастерски они могли использовать складки местности, и, более всего, его поразило сверхъестественная способность Исонсмита замечать каждую мелочь в пустыне.

Исонсмит высадил Стирлинга в оазисе Джагбуб, неподалеку от Сивы, откуда того должны были забрать самолетом. К этому времени Стирлинг успел пересмотреть свое мнение, озвученное ранее Ллойд Оуэну. «Он сказал нам, что его весьма впечатлили навыки передвижения по пустыне, продемонстрированные ЛРДГ,» - рассказывал Джонни Купер, - «и заключил, что они могли бы высаживать нас неподалеку от целей. Оттуда мы могли группами по три человека скрытно выдвинуться к целям, сделать свою работу, а потом нас могли забрать из заранее условленного пункта. Нам пришлось признать, что мы провалили операцию, однако мы сделали важные выводы на будущее.»

Единственным положительным результатов рейда на Газалу и Тмими стало партнерство между САС и ЛРДГ, когда подразделению Стирлинга пришлось перенимать опыт настоящих экспертов по пустыням. Уже через год САС действовали на собственных машинах, однако они не стали копией ЛРДГ, им удалось совместить традиции ЛРДГ и Отрядов коммандос, что послужило основой для создания современного САС.

Ну и, что бы два раза не вставать – в тексте Моргана уколола глаза фраза про то, что после всего этого «командование не теряло надежды и держалось за подразделение». Дело было не совсем так

…

На следующий день, двадцать шестого ноября, Стирлинг прибыл в новую штаб-квартиру Каннингэма в Маддалене и увидел, что командование Восьмой армией находится на грани паники. Операция Крестоносец развивалась не так, как планировалось: заманить Танковую группу в ловушку не удалось. Каннингэм намеревался сконцентрировать свои силы у Габр Салиха, места в пустыне, ничем не примечательного, помимо того, что его можно было легко найти, и надеялся втянуть Роммеля в сражение и уничтожить его танковые части превосходящими силами, после чего ему должен был быть нанесен удар с тыла силами гарнизона Тобрука. Однако Каннингэм совершил важную ошибку, полагая, что Роммелю не за что сражаться, а затем усугубил ее, позволив рассредоточить свои силы после того, как Роммеля не удалось заманить в ловушку. В полдень девятнадцатого ноября, когда в бойцов 11-го Отряда полетели первые пули наступающих карабинеров, неопытная 22-ая танковая бригада генерал-майора Уиллогби-Норри, атаковала укрепленные позиции итальянской дивизии Ариете у Бир Губи. Бригада – в составе трех йоменских полков, унаследовавших устаревшие кавалерийские традиции – пошла вперед без артиллерийского прикрытия и без пехотной поддержки. Предполагалось, что их бравая атака опрокинет итальянцев, однако этого не произошло. Итальянцы, уступавшие по количеству танков, сражались храбро и самоотверженно, и к исходу дня британцы потеряли сорок новеньких Крусейдеров. Опытную 7-ую танковую дивизию тоже перебросили от Габр Салиха для атаки на Гамбут.

Удивительно, но Лис Пустыни, несмотря на свои многократно превозносимые мистические качества, все еще не считал происходящее большой наступательной операцией: он отдал приказ своим подразделениям не вступать в бой. Его спас заместитель, генерал-лейтенант Людвиг Крювелл, командир 15-ой танковой дивизии, который нарушил приказы Роммеля и выдвинулся к Габр Салиху. Именно этого всеми силами и добивался Каннингэм – однако теперь у него уже не было превосходства в танках. Габр Салих защищала только 4-ая танковая бригада со 123 танками «Стюарт», которые стали для Крювелла легкой добычей. Медленно отступавшие после поражения от Ариете остатки 22-ой танковой бригады пришли на помощь слишком поздно, в бою с немецкими танками они понесли большие потери и теперь готовились отойти в Тобрук.

Каннингэм, потерявший все свои танки, отчаянно хотел начать отступление, однако Окинлек, обладавший столь же сильным характером, как и Роммель, и слышать об этом не хотел. Он решил, что Каннингэм не выдержал напряжения и двадцать пятого ноября решил снять Каннингэма с поста командующего.

Когда Стирлинг явился в штаб двадцать шестого ноября, Каннингэм еще не успел получить приказ. Командующий захотел встретиться с ним, Стирлинга привели в небольшую палатку, где в течение пяти минут Каннингэм задал ему множество вопросов о передвижении транспорта по шоссе Газала-Тобрук. Стирлинг позже вспоминал, что «был поражен выражением усталости и напряжения на лице генерала.»

Он еще находился в Маддалене, когда в полдень туда же прибыл его покровитель, генерал-майор Ричи, прилетевший вместе со своим начальником, главой Генштаба Средне-Восточной группировки войск генерал-лейтенантом сэром Артуром Смитом. Смит привез письмо от Окинлека, которое он торжественно вручил Каннингэму: в нем говорилось, что поскольку Каннингэм начал мыслить в оборонительном духе, Главнокомандующий решил освободить его от занимаемой должности. Заменить его должен был Нейл Ричи, ранее занимавший пост заместителя начальника Генерального штаба.

Вскоре Стирлинг повидался с Ричи, обнаружив его, в противоположность Каннингэму, бодрым, уверенным в себе, улыбчивым, и, как описал его один из офицеров по связям с общественностью как «высокого красавца с изысканными манерами, заражавшего окружающих своей энергией и бодростью.»

Несмотря на производимое впечатление, Нейл Ричи подходил для проведения большого наступления еще меньше чем Каннингэм: «(Ричи) сочетал в себе чрезмерную уверенность в собственных силах с поразительной недооценкой противника», - писал психолог Норман Диксон, - «в результате чего втянул войска в авантюру с печальными последствиями». Несмотря на свою популярность, он был слишком молод и неопытен для занимаемого поста, но даже и при наличии опыта он был бы слишком медлительным и неповоротливым для такого противника как Эрвин Роммель. Его назначение обернулось для британцев катастрофическими последствиями: в начале следующего лета он также был отстранен от командования Окинлеком.

Тем временем Каннингэм собрал личные вещи и вылетел в Каир в сопровождении Артура Смита, относившегося к нему с симпатией и уважением. «Он был прекрасным человеком,» - вспоминал Смит. «Печально, что в критический момент и по состоянию здоровья он потерял хватку. Он сам на себя не был похож – это был не Каннингэм.»

Стирлингу повезло, что теперь у руля встал Ричи, однако для спасения САС этого назначения могло бы и не хватить, не вмешайся еще один его близкий друг. Бригадир сэр Джон Мериотт из Шотландского гвардейского полка, пользовался широкой известностью в светском обществе и в его круг общения входили Рэндольф Черчилль и Ивлин Во. Он сопровождал брата Короля, Герцога Глостера, в его официальном визите в армейскую группировку Западной пустыни. Его жена Мод – больше известная как Момо – была дочерью американского финансиста и считалась красивейшей женщиной Каира. Про нее говорили, что она является любовницей Рэндольфа Черчилля; ее приёмы, на которых присутствовали генералы, офицеры Отрядов коммандос и прочие знаменитости, считались самыми значимыми событиями военных лет в Каире.

В тот же день Стирлинг наткнулся на Мериотта в штабе Восьмой армии; совет последнего был краток и по существу дела: «Тебе нужно на время скрыться с глаз,» - сказал он. Он предложил Стирлингу переместить остатки подразделения в оазис Джало, находившийся в ста пятидесяти милях к югу от Бенгази, и недавно захваченный мобильным отрядом бригадира Дениса Рейда. Мериотт рекомендовал Стирлинга Рейду через общих знакомых, и Стирлинг отправил в оазис Подразделение Л, тщательно избегая упоминания о его присутствии в радиосообщениях, опасаясь получить приказ о возвращении в Кабрит и расформировании.

В это время Стирлинг, вместе с Мэйном и Льюисом занимался разработкой новой операции: планировалось совместно с ЛРДГ атаковать аэродром в Аджедабии. Они намеревались загладить провал рейда на Газалу/Тмими, стереть его из памяти, как будто его никогда и не было; когда вокруг поймут, что САС все еще существует, им нужно было предстать перед Ричи с победой.


https://towmater-76.livejournal.com/14121.html

https://towmater-76.livejournal.com/21256.html

https://towmater-76.livejournal.com/22105.html