towmater_76

Время от времени встречается точка зрения, что, мол, это у нас сплошь раздолбайство, а в нормальных странах порядок и дисциплина. Слово м-ру Эшеру :) Первая командировка в Сев. Ирландию

…. «Паук» Уайт был старшим рядовым, рослый, молчаливый малый, внешне напоминавший Джеймса Бонда. Казалось, что он сторонится шумных развлечений. Он был из тех, чья молчаливость кажется отражением их внутренней силы и ума. Когда истекла половина срока нашей командировки, его повысили до младшего капрала.

Однажды Паук попросил меня пойти в его патруле в качестве радиста. В тот день я был в наряде, но даже пеший патруль был получше чистки котлов. Патрулирование оказалось «забавным». Вместо того, чтобы обходить центр города, как планировалось, Паук завел нас в запретный Шанкилл, прошел то место, где подожгли автобусы и завел нас в питейный клуб лоялистов. Паук купил нам по пинте лагера, и мы уселись со своими винтовками, не очень понимая, как нам себя вести. Остальными посетителями были мужчины в возрасте от двадцати до тридцати: те самые наглецы, которые маршировали по закоулкам в балаклавах, скандируя «Не сдаваться!». Враждебности они не проявляли, и казалось, что Паук чувствует себя в своей тарелке. Он пил пиво большими глотками и давал гражданским поиграться со своей винтовкой. Я гадал, что будет, если они с ней сбегут.

«Наш батальон это куча дерьма!» - заявил Паук после двух или трех пинт. «Вон, Первый батальон, те знали, как быть! Они перестреляли всех этих Тигов* в Лондондерри! Там насчитали тринадцать убитых. Это нашли тринадцать, а всех настоящих членов ИРА переправили через границу и прикопали неглубоко!»

Присутствующие разразились приветственными криками. Кто-то передал Пауку еще одну пинту. «Вот это боевой дух!», произнес кто-то.

«Мы знаем, кто наши враги», продолжал он. «Нам нужно поставить их к стенке и прикончить всех сразу! Эти ублюдки по-другому не понимают!»

В этот момент я заметил нечто ужасное. Я поставил радиопередатчик на пол, не заметив, что он стоит на переключателе работы на передачу. Это означало, что последние полчаса мы были в эфире. Мы не просто блокировали весь радиообмен на этой частоте, но все сказанное в баре передавалось прямиком в оперативный отдел.

Мне удалось убедить Паука уйти, и как только мы вышли наружу я сделал проверку связи. Я не стал ему говорить, в чем была проблема. «Ок», ответил радист с базы. «Где вы были, Зеро-Браво? Мы уже полчаса пытаемся связаться с вами. Кто-то забил частоту, оставив нажатой кнопку передачи!»

«Принято, Зеро-Один», ответил я. «Столкнулся с той же проблемой при попытке связаться с вами. Двинулись в вашем направлении.»

«Зеро-Один, конец связи», сказал он. Я тайком вздохнул с облегчением.

«В чем дело?», вопросил Паук.

«Какой-то болван забил эфир!», сказал я.

Двадцать минут спустя, когда мы сдавали винтовки, из оперативного отдела, словно смерч, выскочил капитан Дарби. «Знаете кто бы это мог забить эфир?», требовательно спросил он.

«Нет, сэр», ответил я. «Некоторые радисты понятия не имеют, что творят. Они садятся на кнопку передачи и забывают об этом!»

«Да», согласился он, немного успокоившись. «Но Бог его знает, где этот был. По звукам смахивало на пьяных ирландцев, толкующих о расстреле тигов!»

Мне удалось улизнуть от заместителя командира, но я тут же наткнулся на ротного сержанта-квартирмейстера МакСтивенса. «Разве вы не должны были находиться в центре города?», спросил он меня.

«Так точно, сержант», ответил я, надеясь, что не покраснел.

«Ну так вот, я на машине объездил весь центр города, а вас не видел!»

«Маскировка и скрытность, сержант!», сказал я.

Когда Паук на следующей неделе снова попросил меня пойти с ним, я отказался. Я очень рад, что я так сделал: тем вечером в питейный клуб на Шанкилл роуд была вызвана полиция. Пьяный десантник сбил с ног молодого протестанта, его оттащили, когда он приставил голове жертвы пистолет и орал «Убью, оранжевый ублюдок!» Тем десантником был младший капрал Паук Уайт. Как то многовато, подумал я, для сильного и молчаливого человека.

* Тиги - презрительное прозвище католиков. Паук вещает про Кровавое Воскресенье

…время от времени я сталкивался со своими бывшими сослуживцами из стрелковой роты. Один из них только что вышел из тюрьмы (если не путаю, он и еще несколько десантников во время командировки в Ирландию ограбили магазин) и, отмечая свое освобождение, напился практически до паралича, угнал машину, уехал на ней в Лондон и, судя по всему преднамеренно, разбил ее, врезавшись в ворота. Когда констебль пришел арестовать его, Роббинс спокойно извлек 9-мм. пистолет и заявил ему «Ты просто чортов крэпхэт!» На этом его служба в Парашютном полку закончилась. (Через некоторое время Эшер его снова повстречал. Роббинс утверждал, что пистолет был ненастоящим, однако на длительности срока заключения это не сказалось. Отбыв наказание, он уехал в Родезию, успел повоевать в составе РЛП и даже был награжден за храбрость. Именно он подал Эшеру идею насчет САС, после чего тот начал готовиться к прохождению отбора.)

Остальные ребята из моего старого взвода также сталкивались с полицией. Хенсби, Сайкса и Писгуда поймали, когда в одну прекрасную ночь они попытались забраться в казармы женской вспомогательной службы. Чтобы поместить их в автозак, потребовалось четыре полисмена, женщина-полицейский и полицейская собака. Все полисмены получили травмы. Женщине подбили глаз, а собаке сломали ногу. В следующий раз полиция пришла за рядовым по фамилии Пил. Его опознали как любителя подглядывать в окна, грозы квартир для военнослужащих с семьями. Парень по фамилии Брайант мирно лежал на койке и писал письмо невесте. К нему забрел пьяный десантник из соседней комнаты и всадил ему штык в грудь. Неделю Брайант находился в критическом состоянии. Некоторые ребята из числа тех, с кем я проходил обучение, самовольно оставили часть. Я их не винил. Жизнь в том взводе походила на нахождение в компании психопатов.

Помню в одной газете десантников описали как «головорезов с невысоким уровнем образования». Самое ужасное было в том, что они вовсе не были недоучками. Это были абсолютно нормальные люди, которым дали немного власти и позволили считать себя элитой. Их готовили переносить невероятные трудности, и они прекрасно с этим справлялись. Их обучение было тяжелее любого тюремного заключения, среди них царил особый дух, который родился от сочетания перенесенных вместе испытаний и фанатичной верности своему подразделению. Малиновый берет был их военным тотемом, ради которого они были готовы страдать и принимать смерть. Парашютисты знали свое дело. В обычной войне, вроде Фолклендской, они доказали свою отвагу, показав, что являются лучшим пехотным подразделением Британской армии. На поле боя они были именно теми, кем их считал Монтгомери. В мирной жизни они были кошмаром.

…
Олдершот стал новым полем боя. Мы бродили по нему группами, заявлялись без приглашения на танцы и дискотеки Королевского транспортного корпуса и почти неизменно разносили все в пух и прах. Ночных клубов в Олдершоте не было. Однажды кто-то открыл ночной клуб, и парашютисты разгромили его в первую же ночь. Общественный клуб Naafi (Navy, Army and Air Force Institutes) на углу Ган Хилл был закрыт. Закрыт он был с той самой ночи, когда несколько парашютистов выкинули из окна второго этажа музыкальный автомат, вслед за которым вскоре последовали несколько крэпхэтов (презрительное прозвище, которым парашютисты именуют военнослужащих из состава других полков, за исключением КМП и САС (которых считают за равных) и гурков (с которыми предпочитают не связываться)).
В Олдершоте у парашютистов были свои собственные игры и развлечения. Обычно гвоздем программы на вечеринках парашютистов была самоубийственная попойка, завершавшаяся состязанием под названием Танец Горящих Задниц. Во время него один из собравшихся танцевал на столе бара, в то время как остальные хриплыми голосами распевали песню под названием «Зулусский Воин» (The Zulu Warrior). Участник состязания снимал одежду, предмет за предметом, швыряя их в публику. Оставшись полностью обнаженным, он засовывал свернутую газету себе в зад, и кто-нибудь из присутствующих поджигал ее. Чем ближе пламя подбиралось к его заднице, до того как он выдергивал газету, тем больший он показывал «класс». Хозяева никогда не пытались вмешиваться. Стоило им пожаловаться в бригаду, парашютистам запретили бы посещать их бар, а в Олдершоте находилось несколько тысяч томимых жаждой парашютистов.
…
Или вот еще развлечение

…
Ребята собирались в одном из баров Олдершота и выпивали по несколько рюмок, а потом шатались по городу в поиске женщин. Целью было выяснить, кто сможет подцепить наиболее тошнотворно-уродливую девчонку. От юмора парашютистов не был застрахован никто. Спутниц они сопровождали в определенный бар к определенному времени и за следующей рюмкой выбирали победителя вечера. Завершить это безобразие нужно было заполучив под каким-нибудь предлогом дамскую сумочку и испражнившись в нее.
…

Жывотные в общем) Второе августа у них похоже куда чаще чем раз в году)