towmater_76

Три грузовика Шевроле ЛРДГ в Египетской пустыне, 1942 год
https://zerzura.me/long-range-desert-group/

Возможно именно во время возвращения на базу с Исонсмитом, первоначальная идея осенила Стирлинга во всей полноте. Тогда он впервые попал в «настоящую» пустыню, и это было совершенно не то место, которое он видел поблизости от Канала или в районе Тобрука. Это была пустыня ЛРДГ, пространство, настолько обширное, бесконечное и пустынное, что будоражило рассудок. Это было измерение за гранью времени и пространства, размеры которого низводили даже огромные колонны Восьмой армии и Танковой группы Африка до статуса муравьев, а идущую войну до незначительной мелочи.

Его предположение о том, что они могут действовать в этом опасном месте, не познав его, должно быть казалось ему все более нелепым. С другой стороны, люди могут адаптироваться даже в этой пустыне. Джейк Исонсмит из Королевского Танкового полка до войны работал на бристольского виноторговца, а теперь он вел свой патруль по бескрайним поблескивавшим под солнцем равнинам с уверенностью местного уроженца.

Стирлинг с любопытством наблюдал за Исонсмитом и его бойцами, в основном новозеландцами. Прежде всего, он отметил точность их ориентирования на местности, быстроту, с которой они обменивались информацией при помощи радиопередатчиков, их способность быстро разбираться с поломками, легкость, с которой они «читали» поверхность пустыни, и – самое важное – их стремление слиться с Сахарой, а не держаться от нее подальше.

Возвращение не обошлось без происшествий. На следующий день, когда их Форды неслись по равнине, оставляя за собой клубы пыли, раздался крик «Воздух!». На колонну спикировал итальянский истребитель Савойя 70, чьи грохотавшие подобно барабанам пулеметы прошлись смертоносной строчкой по камням. Водитель машины, где ехали Льюис и Райли, постарался уйти от обстрела, и в следующий миг машина опрокинулась вверх колесами, а бойцы САС очутились в ловушке под ней.

От гибели их спас только установленный сзади пулемет Льюиса. Пока они, вымокнув в бензине, выбирались наружу, истребитель исчез за горизонтом, однако Исонсмит не сомневался, что вскоре он вернется с подкреплением. В считанные минуты его бойцы поставили машину на колеса, а затем весь патруль укрылся на замаскированных позициях. Когда спустя сорок минут Савойя вернулся, сопровождая бомбардировщик Хейнкель III, ЛРДГ замаскировались столь мастерски, что стали невидимы. В результате Хейнкель сбросил свой смертоносный груз на стоявшие в трех милях от милях от них брошенные грузовики. Несмотря на это, весь следующий день они провели в укрытии. Небо потемнело от вражеских самолетов.

15. Чорт побери, если эти ребята способны сюда добраться…

Двадцатого ноября кавалер Военного Креста капитан Королевского полка Дэвид Ллойд Оуэн и рядовой Уилтширского Йоменского полка Титч Кейв лежали в своем укрытии в пустыне, наблюдая за перекрестком Ротунда Сегнале. Они входили в состав патруля Y ЛРДГ, трехтонные Форды которого были замаскированы неподалеку. Ллойд Оуэн попал в ЛРДГ только в минувшем сентябре, зато Кейв был ветераном, успевшим заработать Военную медаль за действия в тылу врага. Вскоре после рассвета они засекли двух мужчин, бредущих по пустыне в их направлении. Это были Дэвид Стирлинг и Боб Тейт, направляющиеся к условленному месту встречи, до которого оставалось еще три мили.

Ллойд Оуэн встретил двух сасовцев и проводил их в свое укрытие, где угостил сдобренным виски чаем. Стирлинг беспокоился о Билле Йейтсе и остальном отряде. Ллойд Оуэн не их не видел, однако сообщил о Мэйне и еще восьми бойцах, прошедших здесь несколькими часами ранее. Прихлебывая чай, Стирлинг рассказал Ллойд Оуэну, что Скваттер окончился провалом. Особенно он злился по поводу потерь контейнеров с грузом. С другой стороны, ему с Тейтом удалось подобраться к дороге вдоль берега и уйти незамеченными, доказав, что проводить операции во вражеском тылу вполне возможно.

При этих словах Ллойд Оуэн усмехнулся. ЛРДГ безнаказанно проникали на вражескую территорию уже около полутора лет. Уэйвелл сформировал их еще до того, как Лейфорс высадился в Африке, в качестве способа убедить итальянцев, что британцы располагают крупными силами, действующими у них в тылу. В отличии от прочих армейских подразделений, ЛРДГ проводили операции не только на прибрежной равнине. Они проникали на тысячи миль вглубь Сахары, где в самом начале войны провели несколько впечатляющих рейдов на итальянские опорные пункты.

ЛРДГ, созданный майором Королевского корпуса связи Ральфом Бэгнольдом, был милитаризованной версией довоенного «Клуба Зерзуры» - группы, состоявшей из офицеров, проходивших в мирное время службу в армии либо на флоте, пилотов и служащих колониальной администрации, посвятивших себя исследованию восточной Сахары. В ходе своих путешествий они изобрели либо улучшили солнечный компас, расширительный бак для конденсации воды из радиатора, методы счисления пути, сендтреки, песчаные маты и склады с припасами. Они составили подробные таблицы расхода пищи и воды, за которые Льюис отдал бы правую руку. Они не просто делали практически невозможное, пересекая на машинах и грузовиках огромные пространства, покрытые дюнами, такие как Большое Песчаное море, но еще и составили новые карты Сахары и передали свои работы Королевскому географическому обществу. Бэгнольд, скорее ученый, нежели офицер сухопутных войск, написал работу о физических свойствах дюнного песка.

Позднее Ллойд Оуэн утверждал, что во время размышления над проблемами Стирлинга, в его голову внезапно пришла одна идея. «Почему бы нам, ЛРДГ, не подвозить ребят (Стирлинга) до их целей, дать им сделать свою грязную работу, а затем доставлять назад?» По его словам, когда он озвучил это предложение, Стирлинг пробормотал, что грузовики слишком медленные: его целью была внезапность. Ллойд Оуэн возразил, что лучше быть уверенным, что доберешься до цели, нежели «рисковать, что все дело сорвется на полпути, как в ходе этого вашего выступления».

Стирлинга одолевали сомнения. «Возможно он был не готов отказаться от своей идеи десантирования,» комментировал Ллойд Оуэн. «…Еще вероятно, что он не был уверен, что мы способны делать все то, о чем я говорил… Как бы там ни было, в результате этого диалога в голове Дэвида Стирлинга родилась и оформилась идея, и больше он никогда не пытался добраться до цели при помощи парашюта.»

Стирлинг никогда не оспаривал косвенных претензий Ллойд Оуэна на роль неофициального «крестного отца» САС в качестве моторизованного подразделения. Позднее он называл ЛРДГ «высочайшими профессионалами пустыни» и «почетными членами семьи САС». Он говорил, что Ллойд Оуэн «отличный малый», однако утверждал, что первым идею передвигаться на грузовиках вместо десантирования предложил другой офицер ЛРДГ, а именно Джейк Исонсмит.

Многие годы спустя, он рассказал журналисту Гордону Стивенсу, что ему было все известно про ЛРДГ до начала операции, и первоначально он планировал создать САС именно как подразделение аналогичного плана. От этой идеи его отговорил приятель, офицер Шотландского гвардейского полка Майкл Крайтон-Стюарт, некогда командовавший патрулем в ЛРДГ, объяснивший ему, что штаб никогда не примет предложение о создании по сути второй версии ЛРДГ. Вместо этого Стирлинг изложил на бумаге идею Джока Льюиса о десантировании, не потому, что считал последнее более эффективным способом доставки, а в качестве необычного «рекламного хода»; «они могут клюнуть на новизну идеи», говорил он, «(потому что) ее отличал новый способ прибытия. Психологически парашют был идеальным средством убеждения для продвижения идеи о роли нового подразделения».

Исследователь САС Дэвид Лист разыскал доказательства того, что Стирлинг планировал десантироваться с парашютом и после Операции Скваттер, и от новых попыток его отговорил не Ллойд Оуэн, а командование в штабе. В тоже время он был открыт для новых предложений – что он ясно дал понять на совещании в июле, заявив, что хотя основной целью САС является десантирование, подразделение может быть задействовано для «любой совместной операции».

Между тем, когда чуть позднее в тот же день Стирлинг прибыл к месту встречи с патрулем капитана Джейка Исонсмита, ужасающие результаты предпринятого рейда могли поставить окончательный крест на всей его затее. Ранее туда успел дойти Льюис и еще девять уцелевших – Пат Райли, Джонни Роуз, Джонни Купер, Джефф Дю Вивье, Джимми Броф, Джимми Стори, Фрэнки Роудз, Чарли Каттелл и Боб Лилли. В ЛРДГ Джейк Исонсмит считался лучшим командиром патруля. Чтобы сориентировать отряды САС, на двух скалах, под которыми стояли его машины, он поставил горящие керосиновые лампы. На рассвете он убрал лампы, заменив их дымящим костром из травы в качестве маяка. У него был приказ покинуть лагерь в 07.00, однако, приняв во внимание, что подошло менее половины диверсантов САС, он отвел шесть своих Фордов в укрытие, и оставался на месте еще восемь часов.

Вскоре после рассвета пришел отряд Мэйна. Они заметили лампы, однако затаились на остаток ночи, опасаясь вражеской уловки. С Мэйном пришло восемь бойцов – Эдвард МакДональд, Дэйв Кершоу, Гарольд Уайт, Боб Беннет, Редж Сикингз, Том Чесуорт, Тони Хоукинс и Джорди Уайт.

Стирлинг мог бы отправиться дальше, к Вади аль-Мра, где его ждал Билл Фрейзер и два грузовика Бедфорд. Однако он и его бойцы предпочли остаться с Исонсмитом и подождать, не подойдет ли кто-нибудь еще. Больше никто не пришел. Дэйв Кершоу, баюкая сломанную руку, доложил, что на обратном пути видел вдалеке еще одну группу, и в бинокль разглядел старшину Джорджа Йейтса и остальных бойцов из отряда Стирлинга. Он кричал им и стрелял из пистолета, однако те не откликнулись. Они шли в неверном направлении.

Диверсанты были потрясены и подавлены не только по причине потери многих товарищей, но и от провала своей попытки «хорошенько ударить по гансам». Мэйн считал, что его отряд достаточно хорошо себя проявил. Особенно он был впечатлен действиями своего отрядного сержанта, Эдварда МакДональда, окончившего свою военную карьеру в офицерском звании. Мэйн считал, что при относительно хороших погодных условиях все пошло бы по плану. Однако он также был потрясен утратой своего близкого друга, Ойна МакГонигала. Боб Беннет не сомневался, что это станет концом для САС. Джефф Дю Вивье был аналогичного мнения. Он считал, что следующим этапом станет возвращение всех бойцов по прошлым местам службы. Купер и Райли хотели продолжать, однако не знали, насколько это было разумным.

Для рядовых бойцов, по большей части до того момента понятия не имевших об ЛРДГ, ответ казался очевидным. «Все говорили: «Чорт побери, если эти ребята способны сюда добраться… почему бы не дать им нас подбросить?», вспоминал Сикингз. «Мы и знать не знали, что у нас есть патрули, проникающие за линию фронта на две, три или четыре сотни миль, и это делало дурацкой саму идею десантирования…»

Это последний перевод в году. Немного не успел, еще одна или две главы будет. Потом наверное вернусь назад, ликвидировать дыру между первыми четырьмя главами и теми, что сейчас взял. А потом пойдем дальше, до уже переведенных глав про боевые действия во Франции и Германии. Этому и будет посвящен наступающий год, если на то будет воля Господа. Заодно закончим с американцами – осталось немного про 3d ACG и большая глава про Саквояжников. Символика, понятное дело, куда без нее. Ну и может еще чего по настроению, отборы например. В общем жду всех в новом году)

Лента инстаграмма принесла новость

Richard Marcinko, 21.11.1940 – 26.12.2021. RIP

( Read more... )

13. Мы пойдем, потому что должны пойти

В воскресенье шестнадцатого ноября, когда Стирлинг находился в Штабе КВВС в Западной пустыне, в районе Баггуша, поступили первые метеосводки. В самом Баггуше была отличная погода, однако метеорологи следили за бурей, которая разразится в районе цели, с ливнем и ветром, достигающим скорости в 30 узлов. Стирлинг колебался. Для отмены высадки было достаточно ветра в 15 узлов. Бригадир-координатор Генерального штаба Сэнди Гэллоуэй советовал отменить операцию. Света луны не будет, а ветер такой скорости разбросает десантников. «Будет уйма других возможностей,» говорил ему Гэллоуэй. «Однако решать тебе.»

Стирлинг проклинал свое невезение. Он мрачно ответил Гэллоуэю, что переговорит с ребятами и вернется через час. Подразделение находилось на аэродроме Баггуш, на который прибыло утром, десантники рвались в бой. В детали операции их посвятили всего двадцать четыре часа назад. Когда выяснилось, что их готовили к уничтожению всех Мессершмиттов 109-Ф, атмосфера в палатке-аудитории наэлектризовалась.

В октябре Стирлинг провел ночную разведку целей с борта самолета Альбакор Королевского военно-морского флота. Последние приказы он получил день назад с Командного пункта Восьмой армии. В ночь с 17-го на 18-ое ноября САС проведет диверсионные рейды на аэродромы Тмими, Газала №1 и Газала №2. Когда его подразделение отправится на задание, по этим аэродромам будет также нанесен бомбовый удар Веллингтонами и Альбакорами КВВС. После выполнения своих задач, ранним утром двадцать первого ноября САС встретится с патрулем ЛРДГ в оговоренном заранее месте. ЛРДГ доставит бойцов на запасную точку сбора, где их будет дожидаться собственный транспорт – два грузовика под командованием лейтенанта Билла Фрейзера. На них они доберутся до оазиса Джагбуб на египетской границе, откуда будут по воздуху переброшены в Кабрит.

Выбранные целями рейда аэродромы находились на береговой полосе западнее Тобрука, в районе общей протяженностью около семидесяти миль. Местность не была пустыней в прямом смысле слова, но плоской, каменистой равниной, по которой пролегали часто использовавшиеся тропы, ведущие с запада на восток, прорезанной неглубокими вади и покрытой осокой, эспарто и колючими кустами акации. Проживали здесь немногочисленные бедуины племени Авлад ʻАли, которые вели наполовину кочевой образ жизни на побережье, держали овец и верблюдов, последних в сезон дождей запрягали в плуги. Климат был жаркий и влажный, с моря часто доходили туманы. В зимнее время днем температура поднималась до 29 градусов Цельсия, опускаясь до 11 градусов по ночам.

Бомбеи пройдут вдоль линии побережья на высоте восемь тысяч футов, затем над Бомбским заливом повернут на юг. Они пройдут над районом проведения операции и сбросят десантников над пустыней, примерно в двадцати милях к западу-юго-западу от целей. На следующий день САС укроется в пяти милях южнее аэродромов и одновременно атакует цели ровно в одну минуту после полуночи, когда танки Восьмой армии с ревом ринутся в бой.

Возвращаясь на аэродром, Стирлинг чувствовал себя подавленным. Больше всего его пугала отмена операции. После последнего испытания боевой дух Подразделения вырос до небывалых высот, однако никто не позабыл о постоянно отменявшихся операциях времен службы в Лейфорс. Гэллоуэй сказал, что у него будет еще шансы, однако перенос операции его не устраивал. Ее нужно было скоординировать с наступлением «Крестоносца». Что бы ни говорил бригадир, Стирлинг был убежден, что в случае отмены его операции, ему никогда не дадут сделать вторую попытку.

Он знал, что у него есть враги в среде «слоев окаменевшего дерьма» в штабах, многие из которых предрекали, что Скваттер потерпит неудачу. Также его очень смущал один из важнейших козырей, которые он приводил в пользу своего подразделения, что «его операции не будут ограничены погодными условиями в той же степени, как в случае с морскими десантными подразделениями особого назначения». С другой стороны, выделение пяти Бомбеев для проведения одной-единственной спецоперации было беспрецедентным. Вправе ли он рисковать пятью бесценными самолетами и сорока пятью отлично подготовленными бойцами, когда погодные условия обещали лишь малые шансы на успех? Сэнди Гэллоуэй оставил решение за ним. Он знал, что ему предстоит сделать самый важный выбор в жизни.

На аэродроме Стирлинг вызвал Льюиса, Мэйна, Бонингтона, МакГонигала и майора Томпсона – офицера Индийской армии, сопровождавшего десантников в качестве наблюдателя. Он выложил карты на стол. Он сказал, что, по его мнению, им нужно рискнуть, хотя и не пытался приводить какие-либо доводу в пользу своей точки зрения. Льюис и Мэйн немедленно согласились, после секундного колебания к ним присоединились остальные. Стирлинг приказал старшине Йейтсу привести бойцов. Льюис описал ситуацию, затем сообщил, что хотя операцию и можно было бы отложить, однако тактически это было бы не лучшим решением. Кто хочет, может сразу отказаться. По воспоминаниям Джонни Купера, когда Льюис закончил говорить, со своего места поднялся Стирлинг, который сказал «Мы пойдем, потому что должны пойти… Это важная работа, вся армия надеется, что мы отправимся туда и уничтожим столько этих Мессершмиттов 109-Ф, сколько будет в наших силах». Никто не отказался. «Люди с полным правом могут сказать, что нам не стоило прыгать в таких условиях,» - пояснял Редж Сикингз. «Но если бы мы отказались, САС никогда бы не появилась.»

Льюис на борту Бомбея, Кабрит, 1941 г.
(https://www.specialforcesroh.com/index.php?media/j-lewes-right.4009/)
Возможно кадр из нижеупомянутой хроники, но сам фильм не вижу

12. Обряд посвящения

К концу октября Льюис почувствовал, что Подразделение Л готово отправиться на первое задание. Несколько рекрутов выбыли либо были возвращены в подразделения, из которых они пришли, оставив костяк из закаленных пустыней бойцов, находившихся в прекрасной физической форме, подготовленных подрывников и обученных парашютистов.

Стирлинг задумал последнее суровое испытание. Идея появилась у него, когда он поспорил на 10 фунтов с иронично настроенным полковником ВВС, что его бойцы смогут проникнуть на базу Королевских ВВС в Гелиополисе, неподалеку от Каира, и налепят на стоящие там самолеты наклейки, изображающие бомбы. Полковник, фамилия которого осталась неизвестной, почти наверняка был офицером, ответственным за обеспечение безопасности аэродрома, деятельность которого находилась на тот момент под пристальным вниманием Королевских ВВС.

Подразделение в полном составе пройдет по пустыне девяностомильный путь из Кабрита за три дня. С собой они понесут груз, имитирующий вес бомб Льюиса, разобьются на четыре группы и будут передвигаться только ночами, укрываясь на день под кусками мешковины, которые были у каждого с собой. Разрешено будет взять всего по четыре пинты воды на человека. По плану нужно было проходить по тридцать миль за ночь, и атаковать аэродром на четвертую ночь. Королевские ВВС знали, что они придут, однако Стирлинг не рассказал, что они явятся из пустыни.

Во время инструктажа бойцы решили, что процент выбывших будет высок: на деле же все прошло превосходно и отсеялся всего один человек. САС незамеченными прошли весь путь и прибыли в Гелиополис в полночь на четвертый день, их настолько лихорадило от обезвоживания, что некоторые наполовину поверили, что перед ними действительно аэродром Оси. Они проделали себе путь через ограждение и прилепили наклейки на сорок с лишним самолетов. Затем они несколько раз обошли аэродром, чтобы наверняка убедиться, что смогут безнаказанно покинуть его, не подняв тревоги.

В должное время Стирлинг забрал свой выигрыш и лестное письмо с поздравлениями от полковника. САС доказали, что могут пройти долгий путь по пустыне, двигаясь ночами и укрываясь в дневное время, и незаметно проникнуть на охраняемый аэродром. Они прошли суровое испытание, свой обряд посвящения. Они проделали тяжелейший марш-бросок с минимумом воды, прошли парашютную подготовку, в ходе которой двое их товарищей погибли, а множество других получили травмы. Перенесенные испытания заставили их почувствовать себя особенными. Они были готовы ко всему.

Первая операция – Скваттер – должны была начаться 16 ноября, ее целью были вражеские аэродромы в Газале и Тмими. На них находились как итальянские, так и немецкие самолеты, в числе которых были Мессершмитты 109-ф, новейшие истребители, летавшие быстрее и выше чем Харрикейны и устаревшие бипланы Глостер Гладиатор Королевских ВВС. Впервые британская разведка доложила о 109-ф в Ливии всего несколько недель назад, а один из них был сбит и упал более-менее целым. На этих истребителях устанавливали 20-мм. орудия, которые превосходили по огневой мощи все, что могли выставить против них Королевские ВВС. Предполагали, что к концу октября такие машины составят до 50 процентов парка одномоторной авиации Оси. Десятого ноября Стирлинг получил инструкции, согласно которым Мессершмитты 109-ф станут его первоочередными целями.

Операция была секретной, однако существование САС таковым не было. Она появилась на свет прежде всего как часть пропагандистской кампании Дадли Кларка, и всему миру нужно было возвестить о ее способности высаживаться с воздуха. Когда тринадцатого ноября в Кабрит с последней проверкой прибыл Окинлек, его сопровождала небольшая армия репортеров, в том числе два американских корреспондента и кинематографист. Оператор заснял как Стирлинг приветствует главнокомандующего, Джока Льюиса и его отряд на борту Бомбея и десантников, спускавшихся на парашютах с высоты двух тысяч футов. Отснятый материал вошел в четырехминутный фильм, который показывали по всему миру в новостных программах Пате. Это представление имело даже более важное значение, нежели сама операция. Почти за сорок лет до появления на экранах телевизоров штурмующей Иранское посольство группы Пагода, уже проявился потенциал САС в качестве психологического оружия.

Дата выписки Стирлинга из 15-го Шотландского военного госпиталя неизвестна. Стирлинг преувеличил проведенное в его стенах время, утверждая, что оно составило два месяца, однако маловероятно, что оно превышало три недели. Шестнадцатого июля он писал матери, что оправился от травмы спины «быстрее, чем предполагалось» и находится в месячном «отпуске» в Каире.
К началу второй недели июля он гостил у своего брата Питера, Третьего секретаря Британского Посольства, у которого была квартира на Каср ад-Дуббара, на расстоянии короткой поездки в такси от Серых Колонн. Квартиру они делили с третьим братом, Биллом, на тот момент занимавшего должность помощника генерала Артура Смита, начальника Генерального штаба. Здесь, посреди Викторианского хаоса книг, карт, газет, оружия, снарядных гильз и переполненных барных шкафчиков Стирлинг, задумчиво попыхивая набитой крепким табаком Дарк Эмпайр трубкой, обдумывал наилучшие способы представить свое предложение высшему командованию.
Воспользоваться для этого обычными каналами означало верный провал. План просто завязнет в бюрократической трясине – которую Стирлинг позже определит как «слой за слоем окаменевшего дерьма». Ему нужно было вручить записку старшему офицеру лично в руки. Как правило, командование не разговаривало с младшими офицерами, однако если ему удастся подобраться достаточно близко чтобы представиться, то у него появится шанс. Независимые подтверждения того, что он перепрыгнул через колючую проволоку у здания штаба и затем удирал от часовых, отсутствуют. Будучи романтиком, Стирлинг, несомненно, видел мистические возможности, представляя создание SAS результатом рискованного «рейда». Как минимум вероятно, что пропуск у него не спрашивали вовсе.
Как бы там ни было, из его рассказа, несомненно, исключена важная деталь. Его появление в кабинете Ричи не было случайным. Позднее Стирлинг признавал, что заместитель начальника Генерального Штаба всегда был его целью. Ричи был человеком, известным своими друзьями в высшем свете, и когда тем утром он поднял глаза от рабочего стола, он увидел не просто долговязого молодого офицера, но знакомое лицо. До войны он охотился на куропаток вместе с отцом Стирлинга, и, несомненно, узнал в вошедшем отпрыска благородного семейства.
Через день после первой встречи Стирлинг беседовал со своим командиром Бобом Лейкоком в баре отеля Шеперд. Лейкок собирался вылететь в Британию, чтобы обосновать Уинстону Черчиллю необходимость сохранения коммандос на Ближнем Востоке. Идея отряда парашютистов, предложенная Стирлингом, точно соответствовала его собственным намерениям. Они обсудили, кандидатуры офицеров, подходящих для нового подразделения. Стирлинг просил Льюиса, а Лейкок предложил лейтенанта Роберта Блэйра Мэйна, офицера 11-го Отряда коммандос несколькими неделями ранее отличившегося в сражении на реке Литани в Сирии.
В наследство от своего предшественника Уэйвелла Окинлеку достались планы создания на Ближнем Востоке парашютных курсов. Их готовились организовать примерно в течение года, после чего реализация планов была отложена. Командующий ухватился за предложение Стирлинга, видя в нем способ вернуться к претворению их в жизнь. Для Окинлека это была беспроигрышная сделка. Проект парашютного подразделения будет участвовать в программе дезинформации Дадли Кларка. В случае успеха это даст большое стратегическое преимущество. Если же нет, враг поймет, что у Союзников действительно есть возможности осуществлять высадки парашютного десанта. Окинлек сообщил Ричи, что повидается со Стирлингом немедленно. Встреча состоялась в Серых Колоннах, вероятно утром восемнадцатого июля, и Стирлинг тут же понял, что сорвал банк. Присутствовали не только Окинлек с Ричи, но и непосредственный начальник Ричи, глава Генерального штаба Артур Смит. Окинлек разрешил набрать шестьдесят восемь человек и семь человек вспомогательного персонала; Ричи сказал Стирлингу, что набирать людей можно из всего расформируемого Лейфорс. Необычная численность была следствием вместимости транспортных самолетов Королевских ВВС Бристоль Бомбей, выделенных для проведения десантных операций. Один из офицеров, с которым Стирлинг консультировался насчет своего плана, работавший с Подразделением Эй полковник Королевских ВВС Ронни Гест, заверил его, что Бомбеи будут предоставлены для подготовки и для операций, однако также указал, что они могут поднять в воздух одиннадцать человек. Таким образом, Парашютное подразделение будет поделено на шесть отделений по десять человек, каждое во главе с офицером.
Позднее Стирлинг говорил, что единственным важным условием было подчинение подразделения непосредственно Главнокомандующему. Парашютное подразделение будет играть стратегическую роль, и не будет подчиняться кому бы то ни было, ни Управлению Совместных Операций, ведавшему операциями коммандос, ни другим службам. Вероятно Окинлек принял это в общих чертах, по практическим же соображениям ранние миссии Стирлинг выполнял под командованием командующего Восьмой армией генерал-лейтенанта сэра Алана Каннингэма.
Тем же вечером штаб отправил в Военное министерство в Лондоне сообщение, с просьбой разрешить сформировать новое подразделение. Стирлинг получил звание капитана, и был взволнован и обеспокоен трудной задачей, которую он только что взвалил на свои плечи. У него было всего три месяца, чтобы сформировать на пустом месте совершенно новое подразделение. Благодаря своей хитрости, красноречию и связям в обществе ему удалось добраться до высшего командования, однако маловероятно, что подразделению удалось бы оторваться от земли без преподавательских способностей Джока Льюиса.

За месяц до своей встречи с Ричи, Стирлинг и еще четверо коммандос вошли в историю, совершив первую зарегистрированную высадку с парашютом на Африканском континенте. Они прыгали с борта Викерса Валентии, летевшего на высоте 1000 футов над Фукой – конечной железнодорожной станцией на побережье Средиземного моря. Все остальные приземлились благополучно, однако парашют Стирлинга зацепился за хвост самолета, вырвав консоли. Позднее он мог вспомнить лишь несущуюся навстречу ему поверхность земли, в которую он врезался словно снаряд.
Этот прыжок был детищем Джона Стила «Джока» Льюиса, двадцативосьмилетнего лейтенанта Валлийского гвардейского полка, первым выпрыгнувшим из самолета в тот вечер. Стирлинг и его напарник, сержант Барни Стоун, навязались участвовать в прыждке, утверждая, что они планируют операцию в Сирии. Льюиса воспринял их вторжение с негодованием. Серьезный выпускник Оксфорда, с пуританскими чертами характера, он имел склонность выносить строгие моральные суждения о тех, кто жил не в соответствии с его принципами. Стирлинг определенно попадал в эту категорию. Льюису он был известен как бесполезный, беспринципный и изнеженный маменькин сынок из обеспеченной семьи, неспособный посвятить себя какому-либо занятию и столь печально известный привычкой поспать дольше положенного, что заслужил на борту «Гленроя» прозвище Большой Лентяй.
Льюис, оставивший дома возлюбленную и писавший романтические стихи, выглядел как человек, постоянно пытающийся решить в уме сложную шахматную задачу. Во многих отношениях он был противоположностью Стирлингу: серьезный, целеустремленный, методичный и расчетливый – человек совсем не того сорта, кого можно найти среди завсегдатаев каирских баров или любителей делать ставки на скачках. Льюис добровольно вызвался провести испытания партии парашютов, в количестве пятидесяти единиц, присланной в Северную Африку из Индии, и вынашивал планы десантной операции, проведенной силами пятидесяти отборных коммандос.
Эксперимент был одобрен Подразделением Эй, тайным отделом психологических операций, расположенным в доме № 6 на улице Шари’ Каср ан-Нил в Каире. Отдел был детищем подполковника Дадли Кларка – того же самого оригинального мыслителя, благодаря которому получили свое наименование коммандос, и его задачей была высадка партий манекенов парашютистов, в угоду вражеским информаторам. Вымышленное подразделение получило наименование «1-ой бригады Специальной Авиа Службы»: Кларк был заинтересован иметь некоторое количество настоящих парашютистов, чтобы сделать свой спектакль более достоверным.
Первый прыжок Льюиса оказался успешным – Стирлинг был единственным пострадавшим. Он сильно ударился о землю и лежал в углублении, которое проделал в песке своим телом, его ноги были парализованы, а глаза невидяще смотрели в темнеющее небо. Часом позже его погрузили в военную санитарную машину и доставили в 15-ый Шотландский военный госпиталь в Каире. К моменту прибытия туда его зрение прояснилось, однако слепоту сменила ужасная головная боль. Двигать ногами он по-прежнему не мог. У него было пониженное давление, и ему был диагностирован тяжелейший спинальный шок.
Стирлинг провел на койке около недели, прежде чем к нему начала возвращаться чувствительность. В числе первых посетителей был лейтенант 8-го Отряда коммандос Ивлин Во, ранее служивший в Королевской Морской пехоте. Будучи в мирное время известным писателем и одной из звезд каирского коктейльного общества, в мае Во, в качестве офицера по разведке Лейфорс, успел поучаствовать в тяжелых боях на Крите. Он принес новости, что, пока Стирлинг ковырялся со своими парашютами, Уэйвелл решил распустить Ближневосточную группировку коммандос.
До Стирлинга уже доходили слухи о расформировании Лейфорс, однако подтверждение неминуемости этого события стало для него шоком. Это означало возвращение к прежнему месту службы, в Шотландский гвардейский полк, и ему пришлось бы либо возвращаться по морю в Британию, либо вести традиционные боевые действия в составе взводов и рот. Несмотря на принадлежность к военному роду, Стирлинга никогда не прельщала карьера военного: ему недоставало командных способностей. Он говорил столь тихо, что окружающие временами не были уверены, к ним ли он обращается, а также излучал сердечность и добродушие. «У него был дар склонить вас к чему угодно», - говорил Эрни Бонд, один из первых бойцов SAS, знавший Стирлинга по службе в Шотландской гвардейском полку. «Он был таким обаятельным джентльменом… Он никогда не отдавал приказы – это было нечто вроде предложения…»
Стирлинг, родившийся в 1915 году и обучавшийся в Эмплфорте, был из числа четырех сыновей и двух дочерей Арчибальда Стирлинга, отставного генерала, члена Парламента и Заместителя председателя совета графства Пертшир по делам территориальной армии, с безукоризненной шотландско-католической родословной. Его мать, Маргарет Фрейзер, была дочерью 16-го барона Ловат.
Первоначально Стирлинг стремился стать художником, и, после отчисления из Кембриджа за увлечение азартными играми, он вошел в парижское богемное общество с целью сделаться таковым. Уведомленный собственным наставником, об отсутствии у него необходимых навыков рисования, он с глубочайшей обидой порвал с творческой деятельностью, решив вместо этого стать первым человеком, покорившим Эверест. В рамках подготовки он провел семь месяцев в Канадских и Американских Скалистых горах, и шесть месяцев в Швейцарских Альпах. Разразившаяся война поставила на экспедиции крест.
В ряды коммандос Стирлинг попал именно благодаря своему социальному положению. Ему не пришлось проходить более строгого отборочного курса, чем выпить бокал джина с тоником в обществе светского льва и командира 8-го Отряда коммандос подполковника Боба Лейкока в баре (клуба) Уайтс. Случай со Стирлингом не был исключением – Лейкок придавал большое значение походу на войну в обществе друзей, и многие офицеры коммандос, включая Во, были набраны подобным же образом. «Бар в Уайтс» стал легендой среди состоятельных молодых офицеров коммандос, отображающей верный образ приличествующего джентльмену непрофессионализма. Некоторые из этих офицеров были людьми нужного сорта, однако многие были способны послужить идеалам своего нового подразделения лишь пустыми словами.
Одним из них был лейтенант Дэвид Стирлинг. Лишь столкнувшись с перспективой ВВП его мозг начал исследовать новые возможности задействования диверсионных подразделений во вражеском тылу. Через несколько дней после визита Во у него были готовы наброски для SAS.
Точное содержание этой записки стало предметом некоторой неразберихи, в основном потому, что занимавшиеся SAS историки полагали, что оригинал записки утерян. Это не так. В действительности всегда можно было обратиться к машинописной копии, датированной 16-ым июля 1941 года, на которой стоит подпись Стирлинга и печать Начальника Генерального штаба. Она хранилась не в архивах SAS, а в документах Подразделения Эй, и недавно была вновь обнаружена исследователем SAS Дэвидом Листом, когда бумаги Подразделения Эй были переданы в Национальный архив.
Предложение Дэвида Стирлинга касалось небольшого десантного подразделения, которое будет высаживаться в тылу врага и уничтожать самолеты, машины, места хранения припасов, воды и снаряжения, после чего уходить пешим ходом. В документе, озаглавленном Аргументы в пользу сохранения небольшого количества подразделений специального назначения для использования в качестве парашютистов, содержатся предположения, что в то время как проведение морских диверсионно-десантных операций будет ограничено погодными условиями, этот фактор не будет касаться высадок воздушного десанта. Радиус действия воздушно-десантных войск будет значительно большим, нежели у высаживающихся с моря коммандос, поскольку они не ограничены примыкающими к морю районами, и задачи перед ними можно ставить в более короткий срок. Из первого абзаца становится ясно, что на составление записки напрямую повлияло уничтожение Лейфорс:

Теперь, после окончательного уничтожения Лейфорс, мы больше не имеем соответствующих возможностей для совершения диверсий на вражеских путях снабжения… Это подразделение расформировывается в тот момент, когда враг вынужден отдавать все силы на борьбу с Россией – в наиболее благоприятный для подобных рейдов период. Ночная высадка небольших отрядов для нанесения ударов по широкому спектру объектов несомненно будет наиболее эффективной, как в Ливии так и в прочих местах, пока враг сталкивается с трудностями в возмещении материального ущерба и пополнении войск.

Стирлинг знал, что проведение морских десантных операций тормозилось также и нежеланием Королевского ВМФ задействовать корабли без соответствующей поддержки с воздуха. Его идея состояла в том, чтобы задействовать парашютных коммандос небольшими группами. Они будут стремиться не вступать в бой с врагом, но действовать подобно призракам, безмолвно появляясь по ночам из пустыни и закладывая подрывные заряды на всех доступных объектах. Используя в полной мере скрытность и элемент неожиданности, полагал Стирлинг, небольшая группа хорошо подготовленных бойцов может наносить удары по силе непропорциональные своей численности.
Пока к ногам возвращалась чувствительность, он начал заносить свои предложения в записную книжку. Чем больше он записывал и обдумывал, тем больше убеждался, что его идея должна работать. После Во у него побывало множество посетителей, среди которых был Джок Льюис, который должен был направится в осажденный Тобрук для проведения рейдов против войск Оси.
Стирлинг, несомненно, восхищался Льюисом, и отчаянно нуждался в его одобрении. Будучи также офицером 8-го Отряда коммандос, Льюис разительно отличался от рекрутов «бара в Уайтс». Он родился в 1913 году в Индии, в семье Артура Льюиса, сертифицированного бухгалтера из г. Калькутта. Стройный, классически-красивый, шести футов ростом, с яркими голубыми глазами и широким шагом, Льюис провел детство в австралийском Сиднее, однако затем перебрался в Британию, чтобы изучать Современных Гигантов – философию, политику и экономику – в колледже Крайстчерч, Оксфордского университета. В отличии от обучавшегося в Кембридже Стирлинга, Льюис не просто остался на курсе, но отличился на посту Президента Университетского гребного клуба. В 1937 году сборная Оксфорда с ним во главе сумела прервать длинную череду побед Кембриджа в состязаниях по гребле, обойдя кембриджцев на три корпуса. Льюис получил награду и заслужил немеркнущую славу в кругах любителей гребного спорта.
Получив офицерский патент в Валлийском гвардейском полку, Льюис был зачислен Бобом Лейкоком младшим офицером в 8-ой Отряд коммандос и прибыл в подразделение для прохождения подготовки в Барнем-он-Кроуч, где почувствовал себя как рыба на суше. «Джок Льюис, жилистый австралиец» - писал его товарищ Кэрол Мэтер, «наблюдая за кружкой пива за своими соседями, налегавшими на розовый джин, бормотал себе под нос, что после войны «все это изменится» - имея в виду, что изменится общество, и мы вместе с ним… и что нас, привыкших к беззаботному образу жизни, ждут жестокие потрясения.»
Теперь Льюис критично рассмотрел предложение Стирлинга, и обнаружил, что тот не вник в суть проблемы. Стирлинга интересовали идеи и схемы, а не детали. Когда разговор дошел до сроков, расстояний и деталей, у него глаза полезли на лоб. «Стирлинг хотел действовать без подготовки и тренировок,» - комментировал Эрни Бонд. «…Джок был мыслителем, привыкшим обдумывать «почему и зачем.» Они прекрасно дополняли друг друга. «Разговор с Джоком был ключом к успеху» - признавал Стирлинг. «Я знал, что если хочу добиться успеха, то мне придется ответить на все поставленные им вопросы.»
Согласно первоначальному плану Стирлинга, его воздушные коммандос должны были атаковать ряд вражеских объектов спустя считанные недели после формирования. Позднее он заметил, что это был слишком амбициозный замысел, и разработал особый план, согласованный с большим наступлением Окинлека – Операцией Крестоносец, которая должна была проводиться в начале ноября. Рейд начнется за два дня до наступления, когда группы парашютистов высадятся на аэродромы Оси в Газале и Тмими на прибрежной равнине Киренаики, неподалеку от Тобрука. Диверсанты скрытно расположатся неподалеку от объектов, в течение дня будут вести наблюдение, а ночью беззвучно атакуют, и выведут из строя все вражеские самолеты, которые попадутся на их пути. Затем они либо отправятся к позициям своих войск пешком, либо их подберет подводная лодка. Позднее Стирлинг изменил часть плана в отношении подводной лодки – возможно по предложению Льюиса. Вместо этого его бойцов должны были вывезти Пустынные Группы Дальнего Действия, мобильные подразделения, оснащенные грузовиками Форд, уже действующие глубуко в тылах войск Оси.
Позднее Стирлинг говорил, что Льюис был «мозгом», стоявшим за планом SAS: «…проект во многом основывался на идеях Джока», писал он, «и был просто их применением на базе подразделения.» Анализ оригинальных документов показывает, что в то время как основная идея принадлежала Стирлингу, большая часть деталей исходила от Льюиса. Льюис позже признавал, что большим преимуществом Стирлинга была его способность увидеть картину в целом, и «оценить перспективную ценность моего эксперимента намного точнее меня». Именно из противоречия между этими очень отличающимися друг от друга личностями – расчетливым перфекционистом и романтическим мечтателем – и родилась SAS.

Несмотря на то, что его дядя, Саймон Джозеф Фрейзер, сформировал во время Бурской войны знаменитых Скаутов Ловата, лишь немногие из его товарищей могли бы поставить деньги на то, что Дэвид Стирлинг станет создателем подразделения, которое изменит лицо современной войны. Входя в число самых рьяных завсегдатаев Континенталя и кабаре, он в основном проводил время за выпивкой и азартными играми. После того как он покинул Гвардейский учебный полк, его характеризовали как «безответственного и непримечательного солдата», который не соблюдал субординацию, пренебрегал своими обязанностями и все свободное время посвящал попойкам.
Говорили, что Стирлинг однажды нокаутировал лошадь каирского извозчика, в знак протеста против чрезмерной оплаты за проезд. Проводя ночи за игрой в кости, он отсыпался и пережидал похмелье в 15-ом Шотландском военном госпитале, избавляясь от головных болей при помощи выпрошенного у медсестры баллона с кислородом. Он опаздывал на службу, предъявляя в качестве оправдания записку от врача о «лихорадке неизвестного происхождения». Прибыв в Египет в марте, он столько времени отсутствовал на службе по болезни, что находился под следствием по обвинению в симуляции – что в военное время приравнивалось к трусости.
Стирлинг покинул Британию в прошлом декабре, в качестве офицера Лейфорс – бригады коммандос численностью в полторы тысячи бойцов, предназначавшейся для вторжения на остров Родос, находящийся неподалеку от Турции. Коммандос появились в самый тяжелый для Британии период – летом 1940 г. – когда армии Гитлера готовились переправиться через Ла-Манш, поставив британцев перед перспективой возможного вторжения, первого за тысячу лет. Уверенный в том, что нации нельзя дать возможность сползти в пучину отчаяния, что, по его мнению, погубило Францию, Уинстон Черчилль потребовал «подготовить дерзкие вылазки силами специально подготовленных войск, которые смогут посеять ужас по всему побережью.»
Неделей ранее триста тысяч солдат Союзников были эвакуированы целым флотом малых судов с пляжей Дюнкерка. Боевой дух британских войск был серьезно подорван, они были плохо оснащены и недостаточно подготовлены. Черчилль был убежден, что единственным способом замедлить германскую военную машину станут атаки «легковооруженных мобильных отрядов, подготовленных действовать наподобие своры гончих, а не в медлительной манере регулярных подразделений». «Нам нужно как минимум десять тысяч таких «братьев по оружию», - писал он, - «способных на молниеносные действия.»
Через три дня после заявления Черчилля о «специально подготовленных войсках», Военное Министерство издало приказ, предписывающий всем региональным командованиям Британии предоставить списки с фамилиями сорока офицеров и тысячи нижних чинов, готовых на добровольной основе войти в состав «ударных рот», которые будут задействованы в мобильных операциях, характер которых не уточнялся. Это был смелый ход – никто в точности не понимал, как готовить и использовать эти «своры гончих». Генерал сэр Джон Дилль, начальник Имперского Генерального штаба, поручил эту задачу своему помощнику по военным вопросам, подполковнику Дадли Кларку, офицеру Королевской артиллерии с незаурядно острым умом.
Кларк не просто предложил название «коммандос», но также первым написал требования, которым должны отвечать войска специального назначения. По его словам, все военнослужащие должны быть добровольцами, должны быть физически подготовлены на уровне профессиональных спортсменов и обучены в совершенстве владеть пехотным оружием. Они должны уметь убивать быстро и бесшумно, предпочитать действовать ночью, а не днем, уметь обращаться с судами и свободно чувствовать себя в море. Они должны уметь сражаться в одиночку или в составе малых групп, действовать по собственной инициативе и думать о боевых действиях исключительно в наступательных терминах.
Коммандос были новшеством в армии. Солдаты регулярной армии, обученные действовать в стиле партизанских отрядов, способные воевать без тяжелого оружия, и без поддержки артиллерии и авиации. Они будут обучены превозмогать усталость, воевать с численно превосходящим противником и держаться до конца. Курс подготовки коммандос делал упор на установление товарищеских отношений между офицерами и рядовыми, воспитывал уверенность в собственных силах и самостоятельность на всех уровнях. Подразделения коммандос были гибкими и мобильными, они не были обременены казармами, полевыми кухнями, штабными офицерами или тыловыми службами. Поскольку все были добровольцами, не было необходимости в традиционных методах поддержания военной дисциплины – крайней мерой наказания за проступок было ВВП, «Возвращение в подразделение» - унизительное изгнание из состава элитных войск, участь, которую коммандос считали хуже смерти.
Подготовка коммандос заняла три месяца, и к моменту, когда они готовы были вступить в бой, ситуация кардинальным образом переменилась. Королевские ВВС одержали победу в Битве за Британию, и угроза немедленного вторжения была снята. «Братья по оружию» рвались в бой, но внезапно оказалось, что воевать не с кем. Война успела переместиться из Европы на Средиземноморский театр. В Северной Африке генерал-лейтенант Дик О’Коннор, командующий войсками Уэйвелла, разгромил в Ливии Десятую армию Муссолини, захватив в плен сто тридцать тысяч итальянских солдат. Морские десантные части особого назначения могли больше пригодиться для захвата ключевых островов в Средиземном море в рамках поддержки наступления О’Коннора.
В октябре коммандос предлагалось использовать для нанесения удара по острову Родос, что позволило бы Британии установить контроль над восточной частью Средиземноморья. В последний день января Бригада специального назначения под кодовым наименованием «Отряд Зед», состоявший из 7-го, 8-го и 11-го (шотландского) и части 3-го Отрядов коммандос, отправился с шотландского острова Арран в Египет на бортах двух десантных кораблей, «Гленгайл» и «Гленрой». К тому времени, как корабли достигли места назначения, бригада была переименована в Лейфорс, в честь своего командира, полковника Королевской конной гвардии Боба Лейкока. Офицер 8-го Отряда коммандос Дэвид Стирлинг покинул Арран на борту «Гленрой».
Когда в марте Лейфорс добралась до Египта, победа Британии в Средиземноморье практически не вызывала сомнений. Роммель все изменил. К концу апреля все, чего удалось добиться за шесть месяцев О’Коннору, было утрачено. Операция на Родосе потеряла актуальность. Вместо этого силы 7-ого Отряда были безрассудно растрачены в оборонительных боях на Крите, 11-ый (шотландский) Отряд потерял более двадцати пяти процентов личного состава в ходе неумело проведенной высадки на реке Литани в Сирии, а 7-ой и 8-ой Отряды совершили три неудачных рейда на Ливийское побережье. К середине июня численность Лейфорс снизилась в два раза, и она более не представляла собой боеспособное подразделение.

1. Именно то, что нам нужно

В июле 1941 года британцы в Каире почувствовали, что получили передышку. Летняя пора была как всегда, хороша. Офицеры в накрахмаленных рубашках цвета хаки толкались плечами за коктейлями в Континентале и Большом баре отеля Шеперд, уплетали жаркое из голубя в Руф Гарден, и заполняли представления, где демонстрировали танец живота, на площади Эзбекия. Рядовые стояли в очередях за звуковые фильмы в Метро, наслаждались пивом и чаем в Гроппи, Типперери или теннисном клубе Форрест-Хиллз, торговались с продавцами на Муски, играли в футбол или крикет на свободных участках близ набережной, где мальчишки кричали им «Зиг Хайль!», после чего пускались наутек. В барах шли разговоры о попытке самоубийства майора Орда Уингейта, героя операции Гидеон в Эфиопии, который заперся в собственном номере отеля Континенталь, а затем полоснул себя по горлу ножом Боуи.
Штаб британской группировки на Ближнем Востоке располагался в доме № 10 по Тонбалат-стрит, в зеленом районе Гарден-сити, посреди дворцов и вилл – пятиэтажном здании в стиле модерн, именовавшемся в донесениях как «Серые колонны», а среди старших офицеров известном как просто «№10». Настроения в нем были мрачными, но оптимистичными. Африканский корпус генерала Эрвина Роммеля ожидался у пирамид еще с апреля, однако теперь непосредственная угроза исчезла. Роммель был поглощен Тобруком, единственным портом на побережье Киренаики, еще находившимся в руках британцев. Несмотря на неудачно проведенную операцию Баттлэкс, попытку Главнокомандующего генерала сэра Арчибальда Уэйвелла деблокировать Тобрук, в ходе которой он потерял девяносто один танк и тысячу человек, Роммель упустил благоприятный момент для вторжения в Египет.
Настоящая передышка началась 21-го июня, когда Гитлер начал Операцию Барбаросса – свое вторжение в Советский Союз. Эпицентр урагана неожиданно переместился вдаль от Средиземноморья, в Лондоне Уинстон Черчилль довольно потирал руки и поторапливал сменившего Уэйвелла генерала сэра Клода Окинлека атаковать Роммеля, дивизии которого не имели шансов на пополнение.
Степенный, с квардатной челюстью и непоколебимой уверенностью в собственной правоте, Окинлек отказывался сдвинуться с места, пока полностью не подготовится. Пятнадцатого июля он отправил Черчиллю длинную телеграмму, с пояснениями, что наступление не может начаться, пока не получат соответствующую подготовку экипажи танков, что произойдет не ранее конца октября, возможно позднее. Этим утром, в то время как он диктовал телефонограмму, у здания штаба началась потасовка. Высокий молодой офицер в полевой форме, с кокардой Шотландского гвардейского полка на пилотке, подошел на костылях к пропускному пункту. Когда часовой потребовал пропуск, офицер не смог его предъявить. Будучи отослан прочь, он бросил свои костыли перед колючей проволокой, перепрыгнул через заграждение и помчался к двери. Часовой с криками бежал следом.
Опередив охранника, офицер поднялся на третий этаж и вломился в кабинет генерал-майора Нейла Ричи, заместителя начальника Генерального штаба Окинлека. Когда Ричи поднял голову и изумленно воззрился на вошедшего, тот промямлил приветствие, запинаясь принес извинения за вторжение и протянул ЗНГШ листок бумаги. У Ричи была репутация «чрезвычайно славного малого», хотя и несколько медлительного. «Он было очень любезен» - вспоминал молодой офицер годы спустя, - «и принялся за чтение записки. Примерно на середине он очень заинтересовался и позабыл о несколько нестандартном способе ее вручения.»
Закончив читать, он поднял глаза на лейтенанта и сказал: «Мне кажется ваш план – это именно то, что нам нужно. Мы обсудим его с генералом Окинлеком, а на следующий день или около того, я уведомлю вас о нашем решении.»
Офицер с трудом сдерживал волнение. Он вошел в кабинет третьего по старшинству офицера Британской армии в Египте, не просто придя на прием без записи, но даже не имея при себе пропуска, и убедил его прочесть проект новой концепции ведения боевых действий, небрежно нацарапанный карандашом. «Неисправимый» молодой офицер не был подготовлен к столь быстрой и положительной реакции. Его звали Дэвид Стирлинг, и ему было двадцать шесть лет. Он только что сделал первый шаг к созданию SAS.