День Д и после него
Nov. 13th, 2019 10:23 am![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
towmater_76День Д и после него
В середине мая, за три недели до высадки в Нормандии, ритм жизни в Харрингтоне заметно ускорился. Семнадцатого мая прибыли две новые эскадрильи, приданные полку генералом Эйзенхауэром, первая прямиком из Штатов, а вторая была перенаправлена с высотного бомбометания.
После внезапного удвоения экипажей и количества самолетов, база оказалась переполнена. Ворчавших новичков распределили по палаткам, в то время как уже находившиеся на базе экипажи проживали в относительном комфорте в ниссеновских бараках – строениях с куполообразной крышей, с виду напоминавших половину огромной сморщенной металлической бочки.
Ночью третьего июня, за три ночи до Дня-Д, Саквояжники успешно выполнили семнадцать заданий, самое большое количество за одну ночь на тот момент.
Шестого июня бойцы тайного фронта собрались вокруг радиоприемников, чтобы следить за ходом вторжения. В полковом журнале отмечено:
«Наконец наступило время «Ч» Дня-Д! Высадка Союзников в северной Франции стала единственной темой разговоров. Весь личный состав полка в высшей степени воодушевлен этим только что сделанным крупнейшим шагом в направлении Победы. И с новыми силами готов доставить максимальное количество припасов бойцам отрядов Сопротивления, которым суждено сыграть важную роль в освобождении оккупированных стран.»
Еще до начала вторжения слушатели Би-Би-Си могли догадаться, что вот-вот произойдет нечто важное. Эфир начали заполнять странные короткие кодированные послания, оповещая освободительные движения о необходимости приготовиться ударить в тыл врагу, когда Союзники высадятся на берегах Нормандии.
Выделение еще двух эскадрилий Б-24 было лишь одним из показателей серьезности, с которой высшее командование стало принимать в расчет потенциал Сопротивления относительно затруднения оборонительных действий немцев, пытающихся отреагировать на высадку Союзников.
В первые недели после наступления Дня-Д, в результате резко возросшей интенсивности боев многие отряды сопротивления остались практически без необходимых запасов.
К тому времени генерал Джеймс Дулиттл, возглавивший за два года до этого знаменитый рейд бомбардировщиков на Токио, сменил Айру Икера на посту командующего Восьмой воздушной армией. В поддержку осуществлявшим доставку припасов движению Сопротивления Саквояжникам он выделил с выполнения бомбардировочных операций 180 четырехмоторных бомбардировщиков Б-17 Летающая Крепость. Экипажи прошли экспресс-курс по использовавшейся Саквояжниками технике сброса припасов с парашютом.
Днем двадцать пятого июня, в ходе операции под кодовым наименованием Зебра, сто восемьдесят бомбардировщиков в сопровождении истребителей доставили припасы в четыре зоны выброски за линией фронта. Каждое из пяти участвовавших в операции авиакрыльев могло доставить количество винтовок, пулеметов, гранатометов, боеприпасов, гранат и стрелкового оружия, достаточное для вооружения от тысячи до тысячи трехсот человек.
Вторая масштабная выброска груза, получившая кодовое наименование Операция Каддилак, состоялась 14 июля, в самый разгар сражения за Сен Ло. В ходе нее девять групп по 36 Б-17 – общим количеством 324 самолета – в сопровождении 524 истребителей П-51 и П-47 сбросили припасы в семи пунктах на территории трех районов. Массовое насыщение припасами делалось не только для того, чтобы осложнить немцам оборону Сен Ло, но и с целью затруднить переброску в зону боев солдат и предметов снабжения из других районов.
Третья массовая выброска – Операция Бьюик – проводилась первого августа, 192 Б-17 доставили отрядам сопротивления в южных районах Франции 2281 контейнера. Последняя выброска, силами 72 бомбардировщиков, состоялась девятого сентября.
Косвенно критикуя Саквояжников, рапорт 3-ей авиационной дивизии, проводившей массовые дневные сбросы, указывает, что подобные операции «не просто возможны, но и более экономичны и целесообразны, нежели проводимые с теми же целями ночные операции».
Это был не последний раз, когда крупные соединения военно-воздушных сил, выполнявшие обычные задания, смотрели свысока на нестандартные специальные операции.
В данном случае очевидно, что Саквояжники взяли на себя задачу, не подходившую для скоплений бомбардировщиков, даже если бы большое количество последних можно было бы снять с проведения бомбардировочной кампании против Германии. В предшествовавшие вторжению месяцы Саквояжники способствовали созданию базиса для восстания против немцев. В этот период дневные сбросы силами массовых скоплений самолетов стали бы маячком, привлекающим внимание к местам расположения отрядов сопротивления. Когда же восстание началось и отряды сопротивления обнаружили себя, нужда в припасах превзошла возможности Саквояжников, с их проводимыми единичными самолетами ночными операциями.
Для Саквояжников вторжение стало сигналом к увеличению активности, направленной на доставку агентов – групп Джедборо и других больших отрядов – во Францию.
В ходе заброски большего количество агентов, Саквояжники столкнулись с новым испытанием, к которому они не были подготовлены: с необходимостью забирать агентов, сбитых пилотов и бойцов сопротивления, которых нужно было переправить в Англию. Четырехмоторные бомбардировщики, на которых летали Саквояжники, были слишком велики для посадки на неровные поляны и пастбища для скота, которые использовались в качестве аэродромов за линией фронта. Британцы осуществляли авиасообщение в небольших масштабах силами одномоторных бомбардировщиков Лайсандер и двухмоторных Хадсонов, но нужно было придумать нечто более совершенное.
Саквояжники обратили взоры на С-47 – надежный двухмоторный самолет, сослуживший такую добрую службу Чиндитам на Бродвее, в Абердине и Белом городе. Офицеры Транспортного командования не собирались выделять ни одного имевшегося в их распоряжении самолета для проведения новых операций. Из тупика помог выйти генерал Дулиттл, отдавший свой собственный С-47. Однако кто-то позабыл распространить информацию, что генерал этим самолетом больше не летает. Когда экипаж Саквояжников забрал самолет и полетел на ремонтную базу для работ по его модификации, их торжественно встретил строй полковников, вышедших поприветствовать на своей базе генерала Дулиттла.
Готовясь к операциям на С-47, Саквояжники экспериментировали и практиковались более двух месяцев. Хеффлин начал проводить пробные полеты первого мая, вылетая из Харрингтона и садясь на короткие отрезки ВПП, которые размечали всего семь человек с обычными фонарями в руках. Капитан Уилмер Л. Стейпел совершал до двадцати посадок в день, чтобы определить, насколько короткой может быть полоса для посадки и взлета С-47.
Тем временем разведывательные самолеты фотографировали потенциальные пункты посадки, чтобы экипажи могли познакомиться с полями, к которым им предстоит летать по ночам.
Для первой операции под кодовым наименованием Миксер Один выбрали ночь шестого июля. Хеффлин сел за штурвал самолета, со Стейпелом в качестве второго пилота. Майор Эдвард Тресемер, вероятно наиболее квалифицированный штурман полка, участвовал в операции в качестве штурмана. Также в состав экипажа из пяти человек вошли бомбардир и радист. Груз состоял из одиннадцати агентов, прошедших подготовку для срыва операций немцев, а также три тысячи фунтов припасов. Поскольку после приземления во Франции дозаправка будет невозможной, на самолете был установлен дополнительный топливный бак, так что для своего тысячемильного полета самолет нес 906 галлонов бензина.
Целью полета было частично убранное пшеничное поле близ города Нантюа в контролируемом маки районе на юго-востоке Франции всего в двадцати пяти милях западнее швейцарского города Женева. Это означало диагональный перелет через Францию, большую часть которой по-прежнему контролировали немцы.
По причине расстояния, которое нужно было преодолеть, из Харрингтона Хеффлин отправился на аэродром Болт Хэд, расположенный юго-восточнее Плимута, для дозаправки, откуда вылетел в 11 часов вечера в направлении материка. Они пролетели над побережьем на высоте восьмисот футов, не наблюдая никаких признаков активности неприятеля и вошли в зону, известную им как район действия вражеских ночных истребителей.
На С-47 не было ни брони, ни вооружения, а его топливные баки не были самозатягивающимися. Более всего вызывало беспокойство то обстоятельство, что, в отличии от бомбардировщика, на нем не было хвостового стрелка, который мог обнаружить и отогнать ночной истребитель. Вместо этого Стейпел, второй пилот, стоял в астролюке – плексигласовом куполе в верхней части фюзеляжа, которым обычно пользовался штурман для наблюдения за небом при ориентировании по звездам. Это давало ему возможность 360-градусного обзора неба над самолетом.
Подлетая к гористой местности на востоке Франции, Хеффлин удерживал высоту на уровне одной тысячи футов над землей. Они подлетали все ближе и ближе к своей цели, пока до нее не осталось всего несколько минут пути. По причине небольшой высоты и окружающих гор Тресемер по-прежнему не мог поймать сигнал своим приемником Ребекка. Наконец, когда они были всего в четырех милях от места посадки, сигнал пробился. Спустя несколько мгновений они заметили четыре огонька не земле. Маячок внизу промигал кодовой сигнал N (тире-точка). Самолет ответил сигналом R (точка-тире-точка). Хеффлин развернулся и совершил идеальную посадку на три точки на неровном поле.
Первыми словами, которые услышал Тресемер, выпрыгнувший для того чтобы направить самолет к месту стоянки, были «Иисусе, янки, как же я рад вас видеть!» Это был бортстрелок-канадец, чей самолет сбили над территорией Франции. Из темноты появился американский лейтенант, представившийся просто как Пол, показал самолету путь к роще деревьев у подножия утеса, чья высота достигала тысячи футов. Как только Хеффлин остановил самолет, подбежали бойцы маки, установившие небольшие деревца в заранее выкопанные ямы. Несколько минут спустя самолет исчез в лесу.
Следующие два дня Саквояжники были почетными гостями Французского сопротивления. Они осмотрели контролируемый маки район, раздавая издаваемую движением сопротивления газету. Помимо этого они ели и пили. Во время одного из застолий они вместе с гостеприимными хозяевами опустошили тридцать восемь бутылок шампанского.
В первый с начала посещения вечер американцы присутствовали на церемонии, где перед Хеффлином прошли парадным шагом отряды маки, возложившие затем венки к подножию памятника тем, кто погиб, сражаясь в рядах сопротивления. На церемонии присутствовала и группа понурых немецких пленных. Американцам рассказали о правиле маки: за каждого убитого или замученного бойца сопротивления убивают троих пленных. По словам маки, за день до этого было расстреляно пятьдесят семь немцев.
В первую ночь американцы слушали Би-Би-Си, дожидаясь сигнала, разрешавшего взлет. Их вылет был отложен. На следующую ночь им разрешили возвращаться и в 23.15 Хеффлин под проливным дождем по приборам поднял самолет в воздух. На обратном пути их пассажирами стали два американских летчика, канадский бортстрелок, поприветствовавший их по прибытии, два британских пилота, британский же майор, формировавший отряды сопротивления, девушка-француженка и еще один француз, отправленный в диверсионную школу в Англии, а также два индуса, которых маки спасли от немцев.
В 04.30 утра девятого июля самолет зашел на посадку в Харрингтоне.
Вскоре Саквояжники получили еще один С-47, а затем, в середине августа, еще два. В конце августа приступили к полномасштабным операциям, каждую ночь осуществлялось от двух до четырех вылетов с Джо и с грузом припасов. К середине сентября, когда союзные войска заняли большую часть территории, на которой работали Саквояжники, С-47 выполнили тридцать пять заданий, садясь на двенадцати различных посадочных площадках, и доставили семьдесят восемь Джо, а также 104.000 фунтов оружия и боеприпасов. Во время обратных вылетов они вывезли 213 Джо вместе с грузами почты.
Практически все доставляемые Саквояжниками посылки встречались с большой теплотой. Однако встречающие в Нантюа дали понять, что им скорее нужно большее количество оружия и боеприпасов, и необязательно так много Джо. Помимо этого, бойцы сопротивления с насмешкой восприняли одну блестящую идею, пришедшую в голову кому то в УСС. УСС выпустили многие тысячи однозарядных пистолетов 45-го калибра. Пистолет обходился в два доллара и получил название Освободитель. В теории в День-Д должно было начаться всеобщее восстание, во время которого каждый француз и француженка застрелят по одному немцу. На это быстро пришел ответ: «Если не можете сбросить нам то, что выстрелит более одного раза, то и не утруждайтесь.» Спустя приличный срок после завершения войны, Фиш наткнулся на тысячи таких пистолетов, которые хранились на военной базе в Вашингтоне.
Во время выполнения этих заданий был поврежден лишь один самолет, шестого сентября попавший в канаву на неровном поле во Франции. У него смялись пропеллеры и пострадала носовая часть, однако при этом никто не пострадал. На следующий день из Англии для его починки вылетела команда ремонтников, и через пять дней самолет отправился в обратный путь.
В эти бурные месяцы 1944 году, Саквояжники осознавали, что делали значительный вклад в ход военных действий, а также слышали рассказы о действиях сопротивления. Полная же картина результатов их усилий стала явной лишь значительно позднее.
В июне, июле и августе агенты спецслужб и бойцы диверсионных отрядов, которых сотнями забрасывали на территорию континентальной части Европы, записали на свой счет 885 поврежденных железнодорожных путей и 322 уничтоженных локомотива. Согласно немецким источникам в результате диверсий лишь за один июль было уничтожено 295 локомотивов.
Большим достижением для диверсантов было перерезать телефонные и телеграфные провода. Это вынуждало немцев использовать радио – которое прослушивали Союзники.
Когда в Нормандии шли тяжелые бои, большей части восьми немецких дивизий пришлось заниматься антипартизанскими операциями. Некоторыми отборными немецкими дивизиями диверсанты занимались особенно плотно. Когда восьмого июня из Тулузы в Нормандию выдвинулась 2-ая танковая дивизия СС, ее преследовали диверсанты, задержавшие ее прибытие на фронт как минимум на восемь дней.
Несмотря на то, что в их обязанности это никоим образом не входило, некоторым Саквояжникам пришлось активно поучаствовать в партизанских операциях на земле, после того, как их самолеты разбились за линией фронта. Вероятно наиболее выдающимся из них был Джон Б. «Джонни» Мид.
Он был бомбардиром в экипаже Марри Л. Саймона. Их самолет стал жертвой зенитных орудий, установленных на соблюдавшем светомаскировку военном эшелоне вскоре после полуночи пятого мая 1944 года. Самолет получил несколько попаданий и загорелся, однако всем членам экипажа удалось благополучно выпрыгнуть с парашютами. Они опустились на землю неподалеку от города Роанн, который находится в центральной части Франции в сорока милях к северо-западу от Лиона.
Четыре дня Мид прятался в доме фермера, затем за ним пришел британский агент по имени Виктор. Они на велосипедах добрались до штаба маки в Роанне. Агент спросил Мида, не хочет ли он остаться и помочь тренировать отряд сопротивления. Мид согласился, и до конца месяца они получили кодированное сообщение из Лондона с официальным назначением.
Поначалу Мид должен был обучать французских бойцов подразделения пользоваться американским снаряжением, которое сбрасывали Саквояжники. Двадцать девятого мая он находился в зоне сброса груза и разговаривал по Эс-фону с экипажем кружившего над зоной Б-24. Не считая посланного ранее секретного сообщения британского агента, до Саквояжников впервые дошли вести о том, что Мид и другие члены экипажа живы.
Обязанности Мида быстро вышли за пределы обучения и координирования сброса грузов от Саквояжников. В конце июня его назначили командиром собственного небольшого партизанского отряда – под кодовым наименованием маки-Виолетта – действующего из укрытого в горах юго-восточнее Роанна штаба. Однажды в конце июля отряд Мида был атакован немецкой полицией и французской милицией, подчинявшейся французскому марионеточному правительству в Виши. Вместо того, чтобы принять бой, партизаны просто отошли, и собрались неделей позже. Для выполнения следующего задания они отправились в район, расположенный к северо-западу от Роанна, где провели серию нападений на немецкие дороги, линии телеграфной и телефонной связи и железные дороги.
Во время одной из операций отряд из двадцати восьми человек с Мидом во главе очутился на холме, в окружении, как им казалось, примерно тридцати немцев. Он решил остаться и принять бой. Однако их сведения оказались ошибочными. Вместо противостояния разрозненному отряду из тридцати человек, оказалось, что они сражаются примерно с шестью сотнями немцев.
Когда вражеские солдаты поднимались по склону холма, Мид и его бойцы просочились через их ряды к его подножию. Там, однако, обнаружилось, что путь им преграждает дорога, которую патрулируют броневики. Дождавшись, пока машины отъедут на максимальное расстояние, партизаны помчались через дорогу. Один броневик остановился и обстрелял их из пулемета, однако один маки встал и огнем из своего пистолета-пулемета заставил вражеское орудие замолчать.
Перейдя дорогу, маленький отряд рассыпался. Мид с одним из адъютантов добрался до реки Луара, им на пятки наступала милиция. Партизаны нырнули в воду и поплыли через реку, а преследователи прошивали воду пулями. Позже они объединились с остальным отрядом.
Двадцатого августа немцы покинули окрестности Роанна. Мид получил инструкции возвращаться в свое подразделение в Англии и отправился кружным путем через Лион в Италию.
Добравшись до Италии, Мид смог, наконец, отправить телеграмму жене, Дороти, и рассказать о том, что он жив. Ей сообщили, что он пропал без вести, однако по причине секретности, окружавшей работу Союзников с движением сопротивления, ее не уведомили, что он выжил после гибели самолета даже после того, как об этом узнали его сослуживцы.
В Италии Миду приказали вернуться во Францию для работы с поисково-спасательным подразделением ВВС, занимавшимся поиском пилотов, чьи самолеты были сбиты врагом. В Англию он вернулся лишь четвертого ноября, выяснив, что его представили к званию капитана и к награждению Серебряной Звездой.
Пока союзные войска стремительно продвигались по территории Франции, Саквояжники 16-17 сентября вылетели на свое последнее – на тот момент – задание и на следующий день прекратили операции над континентальной частью Европы. За восемь с половиной месяцев почти еженощных вылетов они значительно улучшили навыки по доставке агентов и припасов на Континент.
В январе Саквояжники 17 раз отправлялись на вылеты, однако успешно завершили всего восемь. В июле, на пике активности, они летали на задания двадцать восемь ночей – включая безлунные ночи и вылеты в плохих погодных условиях – успешно осуществив 397 вылетов. В тот месяц четыре эскадрильи Саквояжников сбросили 4608 контейнеров, 2909 менее объемных груза, 1378 пачек листовок и 62 агента.
Несмотря на прекращение ночных операций Саквояжниками в сентябре, их война была еще далека от завершения.
В середине мая, за три недели до высадки в Нормандии, ритм жизни в Харрингтоне заметно ускорился. Семнадцатого мая прибыли две новые эскадрильи, приданные полку генералом Эйзенхауэром, первая прямиком из Штатов, а вторая была перенаправлена с высотного бомбометания.
После внезапного удвоения экипажей и количества самолетов, база оказалась переполнена. Ворчавших новичков распределили по палаткам, в то время как уже находившиеся на базе экипажи проживали в относительном комфорте в ниссеновских бараках – строениях с куполообразной крышей, с виду напоминавших половину огромной сморщенной металлической бочки.
Ночью третьего июня, за три ночи до Дня-Д, Саквояжники успешно выполнили семнадцать заданий, самое большое количество за одну ночь на тот момент.
Шестого июня бойцы тайного фронта собрались вокруг радиоприемников, чтобы следить за ходом вторжения. В полковом журнале отмечено:
«Наконец наступило время «Ч» Дня-Д! Высадка Союзников в северной Франции стала единственной темой разговоров. Весь личный состав полка в высшей степени воодушевлен этим только что сделанным крупнейшим шагом в направлении Победы. И с новыми силами готов доставить максимальное количество припасов бойцам отрядов Сопротивления, которым суждено сыграть важную роль в освобождении оккупированных стран.»
Еще до начала вторжения слушатели Би-Би-Си могли догадаться, что вот-вот произойдет нечто важное. Эфир начали заполнять странные короткие кодированные послания, оповещая освободительные движения о необходимости приготовиться ударить в тыл врагу, когда Союзники высадятся на берегах Нормандии.
Выделение еще двух эскадрилий Б-24 было лишь одним из показателей серьезности, с которой высшее командование стало принимать в расчет потенциал Сопротивления относительно затруднения оборонительных действий немцев, пытающихся отреагировать на высадку Союзников.
В первые недели после наступления Дня-Д, в результате резко возросшей интенсивности боев многие отряды сопротивления остались практически без необходимых запасов.
К тому времени генерал Джеймс Дулиттл, возглавивший за два года до этого знаменитый рейд бомбардировщиков на Токио, сменил Айру Икера на посту командующего Восьмой воздушной армией. В поддержку осуществлявшим доставку припасов движению Сопротивления Саквояжникам он выделил с выполнения бомбардировочных операций 180 четырехмоторных бомбардировщиков Б-17 Летающая Крепость. Экипажи прошли экспресс-курс по использовавшейся Саквояжниками технике сброса припасов с парашютом.
Днем двадцать пятого июня, в ходе операции под кодовым наименованием Зебра, сто восемьдесят бомбардировщиков в сопровождении истребителей доставили припасы в четыре зоны выброски за линией фронта. Каждое из пяти участвовавших в операции авиакрыльев могло доставить количество винтовок, пулеметов, гранатометов, боеприпасов, гранат и стрелкового оружия, достаточное для вооружения от тысячи до тысячи трехсот человек.
Вторая масштабная выброска груза, получившая кодовое наименование Операция Каддилак, состоялась 14 июля, в самый разгар сражения за Сен Ло. В ходе нее девять групп по 36 Б-17 – общим количеством 324 самолета – в сопровождении 524 истребителей П-51 и П-47 сбросили припасы в семи пунктах на территории трех районов. Массовое насыщение припасами делалось не только для того, чтобы осложнить немцам оборону Сен Ло, но и с целью затруднить переброску в зону боев солдат и предметов снабжения из других районов.
Третья массовая выброска – Операция Бьюик – проводилась первого августа, 192 Б-17 доставили отрядам сопротивления в южных районах Франции 2281 контейнера. Последняя выброска, силами 72 бомбардировщиков, состоялась девятого сентября.
Косвенно критикуя Саквояжников, рапорт 3-ей авиационной дивизии, проводившей массовые дневные сбросы, указывает, что подобные операции «не просто возможны, но и более экономичны и целесообразны, нежели проводимые с теми же целями ночные операции».
Это был не последний раз, когда крупные соединения военно-воздушных сил, выполнявшие обычные задания, смотрели свысока на нестандартные специальные операции.
В данном случае очевидно, что Саквояжники взяли на себя задачу, не подходившую для скоплений бомбардировщиков, даже если бы большое количество последних можно было бы снять с проведения бомбардировочной кампании против Германии. В предшествовавшие вторжению месяцы Саквояжники способствовали созданию базиса для восстания против немцев. В этот период дневные сбросы силами массовых скоплений самолетов стали бы маячком, привлекающим внимание к местам расположения отрядов сопротивления. Когда же восстание началось и отряды сопротивления обнаружили себя, нужда в припасах превзошла возможности Саквояжников, с их проводимыми единичными самолетами ночными операциями.
Для Саквояжников вторжение стало сигналом к увеличению активности, направленной на доставку агентов – групп Джедборо и других больших отрядов – во Францию.
В ходе заброски большего количество агентов, Саквояжники столкнулись с новым испытанием, к которому они не были подготовлены: с необходимостью забирать агентов, сбитых пилотов и бойцов сопротивления, которых нужно было переправить в Англию. Четырехмоторные бомбардировщики, на которых летали Саквояжники, были слишком велики для посадки на неровные поляны и пастбища для скота, которые использовались в качестве аэродромов за линией фронта. Британцы осуществляли авиасообщение в небольших масштабах силами одномоторных бомбардировщиков Лайсандер и двухмоторных Хадсонов, но нужно было придумать нечто более совершенное.
Саквояжники обратили взоры на С-47 – надежный двухмоторный самолет, сослуживший такую добрую службу Чиндитам на Бродвее, в Абердине и Белом городе. Офицеры Транспортного командования не собирались выделять ни одного имевшегося в их распоряжении самолета для проведения новых операций. Из тупика помог выйти генерал Дулиттл, отдавший свой собственный С-47. Однако кто-то позабыл распространить информацию, что генерал этим самолетом больше не летает. Когда экипаж Саквояжников забрал самолет и полетел на ремонтную базу для работ по его модификации, их торжественно встретил строй полковников, вышедших поприветствовать на своей базе генерала Дулиттла.
Готовясь к операциям на С-47, Саквояжники экспериментировали и практиковались более двух месяцев. Хеффлин начал проводить пробные полеты первого мая, вылетая из Харрингтона и садясь на короткие отрезки ВПП, которые размечали всего семь человек с обычными фонарями в руках. Капитан Уилмер Л. Стейпел совершал до двадцати посадок в день, чтобы определить, насколько короткой может быть полоса для посадки и взлета С-47.
Тем временем разведывательные самолеты фотографировали потенциальные пункты посадки, чтобы экипажи могли познакомиться с полями, к которым им предстоит летать по ночам.
Для первой операции под кодовым наименованием Миксер Один выбрали ночь шестого июля. Хеффлин сел за штурвал самолета, со Стейпелом в качестве второго пилота. Майор Эдвард Тресемер, вероятно наиболее квалифицированный штурман полка, участвовал в операции в качестве штурмана. Также в состав экипажа из пяти человек вошли бомбардир и радист. Груз состоял из одиннадцати агентов, прошедших подготовку для срыва операций немцев, а также три тысячи фунтов припасов. Поскольку после приземления во Франции дозаправка будет невозможной, на самолете был установлен дополнительный топливный бак, так что для своего тысячемильного полета самолет нес 906 галлонов бензина.
Целью полета было частично убранное пшеничное поле близ города Нантюа в контролируемом маки районе на юго-востоке Франции всего в двадцати пяти милях западнее швейцарского города Женева. Это означало диагональный перелет через Францию, большую часть которой по-прежнему контролировали немцы.
По причине расстояния, которое нужно было преодолеть, из Харрингтона Хеффлин отправился на аэродром Болт Хэд, расположенный юго-восточнее Плимута, для дозаправки, откуда вылетел в 11 часов вечера в направлении материка. Они пролетели над побережьем на высоте восьмисот футов, не наблюдая никаких признаков активности неприятеля и вошли в зону, известную им как район действия вражеских ночных истребителей.
На С-47 не было ни брони, ни вооружения, а его топливные баки не были самозатягивающимися. Более всего вызывало беспокойство то обстоятельство, что, в отличии от бомбардировщика, на нем не было хвостового стрелка, который мог обнаружить и отогнать ночной истребитель. Вместо этого Стейпел, второй пилот, стоял в астролюке – плексигласовом куполе в верхней части фюзеляжа, которым обычно пользовался штурман для наблюдения за небом при ориентировании по звездам. Это давало ему возможность 360-градусного обзора неба над самолетом.
Подлетая к гористой местности на востоке Франции, Хеффлин удерживал высоту на уровне одной тысячи футов над землей. Они подлетали все ближе и ближе к своей цели, пока до нее не осталось всего несколько минут пути. По причине небольшой высоты и окружающих гор Тресемер по-прежнему не мог поймать сигнал своим приемником Ребекка. Наконец, когда они были всего в четырех милях от места посадки, сигнал пробился. Спустя несколько мгновений они заметили четыре огонька не земле. Маячок внизу промигал кодовой сигнал N (тире-точка). Самолет ответил сигналом R (точка-тире-точка). Хеффлин развернулся и совершил идеальную посадку на три точки на неровном поле.
Первыми словами, которые услышал Тресемер, выпрыгнувший для того чтобы направить самолет к месту стоянки, были «Иисусе, янки, как же я рад вас видеть!» Это был бортстрелок-канадец, чей самолет сбили над территорией Франции. Из темноты появился американский лейтенант, представившийся просто как Пол, показал самолету путь к роще деревьев у подножия утеса, чья высота достигала тысячи футов. Как только Хеффлин остановил самолет, подбежали бойцы маки, установившие небольшие деревца в заранее выкопанные ямы. Несколько минут спустя самолет исчез в лесу.
Следующие два дня Саквояжники были почетными гостями Французского сопротивления. Они осмотрели контролируемый маки район, раздавая издаваемую движением сопротивления газету. Помимо этого они ели и пили. Во время одного из застолий они вместе с гостеприимными хозяевами опустошили тридцать восемь бутылок шампанского.
В первый с начала посещения вечер американцы присутствовали на церемонии, где перед Хеффлином прошли парадным шагом отряды маки, возложившие затем венки к подножию памятника тем, кто погиб, сражаясь в рядах сопротивления. На церемонии присутствовала и группа понурых немецких пленных. Американцам рассказали о правиле маки: за каждого убитого или замученного бойца сопротивления убивают троих пленных. По словам маки, за день до этого было расстреляно пятьдесят семь немцев.
В первую ночь американцы слушали Би-Би-Си, дожидаясь сигнала, разрешавшего взлет. Их вылет был отложен. На следующую ночь им разрешили возвращаться и в 23.15 Хеффлин под проливным дождем по приборам поднял самолет в воздух. На обратном пути их пассажирами стали два американских летчика, канадский бортстрелок, поприветствовавший их по прибытии, два британских пилота, британский же майор, формировавший отряды сопротивления, девушка-француженка и еще один француз, отправленный в диверсионную школу в Англии, а также два индуса, которых маки спасли от немцев.
В 04.30 утра девятого июля самолет зашел на посадку в Харрингтоне.
Вскоре Саквояжники получили еще один С-47, а затем, в середине августа, еще два. В конце августа приступили к полномасштабным операциям, каждую ночь осуществлялось от двух до четырех вылетов с Джо и с грузом припасов. К середине сентября, когда союзные войска заняли большую часть территории, на которой работали Саквояжники, С-47 выполнили тридцать пять заданий, садясь на двенадцати различных посадочных площадках, и доставили семьдесят восемь Джо, а также 104.000 фунтов оружия и боеприпасов. Во время обратных вылетов они вывезли 213 Джо вместе с грузами почты.
Практически все доставляемые Саквояжниками посылки встречались с большой теплотой. Однако встречающие в Нантюа дали понять, что им скорее нужно большее количество оружия и боеприпасов, и необязательно так много Джо. Помимо этого, бойцы сопротивления с насмешкой восприняли одну блестящую идею, пришедшую в голову кому то в УСС. УСС выпустили многие тысячи однозарядных пистолетов 45-го калибра. Пистолет обходился в два доллара и получил название Освободитель. В теории в День-Д должно было начаться всеобщее восстание, во время которого каждый француз и француженка застрелят по одному немцу. На это быстро пришел ответ: «Если не можете сбросить нам то, что выстрелит более одного раза, то и не утруждайтесь.» Спустя приличный срок после завершения войны, Фиш наткнулся на тысячи таких пистолетов, которые хранились на военной базе в Вашингтоне.
Во время выполнения этих заданий был поврежден лишь один самолет, шестого сентября попавший в канаву на неровном поле во Франции. У него смялись пропеллеры и пострадала носовая часть, однако при этом никто не пострадал. На следующий день из Англии для его починки вылетела команда ремонтников, и через пять дней самолет отправился в обратный путь.
В эти бурные месяцы 1944 году, Саквояжники осознавали, что делали значительный вклад в ход военных действий, а также слышали рассказы о действиях сопротивления. Полная же картина результатов их усилий стала явной лишь значительно позднее.
В июне, июле и августе агенты спецслужб и бойцы диверсионных отрядов, которых сотнями забрасывали на территорию континентальной части Европы, записали на свой счет 885 поврежденных железнодорожных путей и 322 уничтоженных локомотива. Согласно немецким источникам в результате диверсий лишь за один июль было уничтожено 295 локомотивов.
Большим достижением для диверсантов было перерезать телефонные и телеграфные провода. Это вынуждало немцев использовать радио – которое прослушивали Союзники.
Когда в Нормандии шли тяжелые бои, большей части восьми немецких дивизий пришлось заниматься антипартизанскими операциями. Некоторыми отборными немецкими дивизиями диверсанты занимались особенно плотно. Когда восьмого июня из Тулузы в Нормандию выдвинулась 2-ая танковая дивизия СС, ее преследовали диверсанты, задержавшие ее прибытие на фронт как минимум на восемь дней.
Несмотря на то, что в их обязанности это никоим образом не входило, некоторым Саквояжникам пришлось активно поучаствовать в партизанских операциях на земле, после того, как их самолеты разбились за линией фронта. Вероятно наиболее выдающимся из них был Джон Б. «Джонни» Мид.
Он был бомбардиром в экипаже Марри Л. Саймона. Их самолет стал жертвой зенитных орудий, установленных на соблюдавшем светомаскировку военном эшелоне вскоре после полуночи пятого мая 1944 года. Самолет получил несколько попаданий и загорелся, однако всем членам экипажа удалось благополучно выпрыгнуть с парашютами. Они опустились на землю неподалеку от города Роанн, который находится в центральной части Франции в сорока милях к северо-западу от Лиона.
Четыре дня Мид прятался в доме фермера, затем за ним пришел британский агент по имени Виктор. Они на велосипедах добрались до штаба маки в Роанне. Агент спросил Мида, не хочет ли он остаться и помочь тренировать отряд сопротивления. Мид согласился, и до конца месяца они получили кодированное сообщение из Лондона с официальным назначением.
Поначалу Мид должен был обучать французских бойцов подразделения пользоваться американским снаряжением, которое сбрасывали Саквояжники. Двадцать девятого мая он находился в зоне сброса груза и разговаривал по Эс-фону с экипажем кружившего над зоной Б-24. Не считая посланного ранее секретного сообщения британского агента, до Саквояжников впервые дошли вести о том, что Мид и другие члены экипажа живы.
Обязанности Мида быстро вышли за пределы обучения и координирования сброса грузов от Саквояжников. В конце июня его назначили командиром собственного небольшого партизанского отряда – под кодовым наименованием маки-Виолетта – действующего из укрытого в горах юго-восточнее Роанна штаба. Однажды в конце июля отряд Мида был атакован немецкой полицией и французской милицией, подчинявшейся французскому марионеточному правительству в Виши. Вместо того, чтобы принять бой, партизаны просто отошли, и собрались неделей позже. Для выполнения следующего задания они отправились в район, расположенный к северо-западу от Роанна, где провели серию нападений на немецкие дороги, линии телеграфной и телефонной связи и железные дороги.
Во время одной из операций отряд из двадцати восьми человек с Мидом во главе очутился на холме, в окружении, как им казалось, примерно тридцати немцев. Он решил остаться и принять бой. Однако их сведения оказались ошибочными. Вместо противостояния разрозненному отряду из тридцати человек, оказалось, что они сражаются примерно с шестью сотнями немцев.
Когда вражеские солдаты поднимались по склону холма, Мид и его бойцы просочились через их ряды к его подножию. Там, однако, обнаружилось, что путь им преграждает дорога, которую патрулируют броневики. Дождавшись, пока машины отъедут на максимальное расстояние, партизаны помчались через дорогу. Один броневик остановился и обстрелял их из пулемета, однако один маки встал и огнем из своего пистолета-пулемета заставил вражеское орудие замолчать.
Перейдя дорогу, маленький отряд рассыпался. Мид с одним из адъютантов добрался до реки Луара, им на пятки наступала милиция. Партизаны нырнули в воду и поплыли через реку, а преследователи прошивали воду пулями. Позже они объединились с остальным отрядом.
Двадцатого августа немцы покинули окрестности Роанна. Мид получил инструкции возвращаться в свое подразделение в Англии и отправился кружным путем через Лион в Италию.
Добравшись до Италии, Мид смог, наконец, отправить телеграмму жене, Дороти, и рассказать о том, что он жив. Ей сообщили, что он пропал без вести, однако по причине секретности, окружавшей работу Союзников с движением сопротивления, ее не уведомили, что он выжил после гибели самолета даже после того, как об этом узнали его сослуживцы.
В Италии Миду приказали вернуться во Францию для работы с поисково-спасательным подразделением ВВС, занимавшимся поиском пилотов, чьи самолеты были сбиты врагом. В Англию он вернулся лишь четвертого ноября, выяснив, что его представили к званию капитана и к награждению Серебряной Звездой.
Пока союзные войска стремительно продвигались по территории Франции, Саквояжники 16-17 сентября вылетели на свое последнее – на тот момент – задание и на следующий день прекратили операции над континентальной частью Европы. За восемь с половиной месяцев почти еженощных вылетов они значительно улучшили навыки по доставке агентов и припасов на Континент.
В январе Саквояжники 17 раз отправлялись на вылеты, однако успешно завершили всего восемь. В июле, на пике активности, они летали на задания двадцать восемь ночей – включая безлунные ночи и вылеты в плохих погодных условиях – успешно осуществив 397 вылетов. В тот месяц четыре эскадрильи Саквояжников сбросили 4608 контейнеров, 2909 менее объемных груза, 1378 пачек листовок и 62 агента.
Несмотря на прекращение ночных операций Саквояжниками в сентябре, их война была еще далека от завершения.
